– Это он, – сипло произнес Шезра, – я узнал…

В этих словах не было ни капли лжи. Голова на самом деле принадлежала синху Элхаджу, и все в ней было так, как видел Шезра во время ритуала. Все, вплоть до самой тонкой полоски на зеленой чешуйчатой коже.

– Значит, я все выполнил правильно, – с облегчением выдохнул Тарнэ, – ты расплатишься со мной, метхе Шезра?

– Да, да, разумеется, – пробормотал синх, – подожди меня здесь, почтенный…

Развернувшись на пятках, синх мелкой трусцой направился за остатком обещанных склянок. Ему казалось, что Элхадж с ненавистью глядел вслед, и неживой, тяжелый взгляд буравил спину промеж лопаток. Шезра передернул плечами и ускорил шаг; ему не терпелось побыстрее рассчитаться с элеаном, хорошенько натопить камин и бросить туда жутковатое доказательство выполненного заказа.

В хранилище было темно, как в преддверии шейнирова царства. И, пробираясь в кромешной темноте к нужному стеллажу, синх все думал, думал… Его мысли с подозрительной уверенностью крутились вокруг Тарнэ и его занятной татуировки, словно шакалы вокруг ослабевшей лани. Чутье подсказывало Шезре – здесь что-то не так. Но что? Как будто ответ на все вопросы тихонько лежал, зарывшись в пыль прожитых лет, и стоило только вспомнить…

Синх действительно вспомнил. Как раз в тот миг, когда пальцы сомкнулись на горлышке первой склянки. Стекло оказалось столь хрупким, что разлетелось осколками в руке, забрызгав альсунею настойкой из золотых роз.

«Ну надо же», – подумал Шезра, – «и кто бы мог подумать? А я – старая, безмозглая ящерица».

…Элеан подозрительно уставился на бокалы тончайшего хрусталя.

– Что это, метхе Шезра?

– Их привезли мне из мертвого ныне Кар-Холома, – синх осторожно поставил на стол поднос, – иной раз подумаешь, и страшно становится. Жили себе кэльчу, жили… А потом свод пещеры обвалился. Там, где Кар-Холом теперь виден с поверхности, захоронены тысячи их… И духи неупокоенные витают над этой могилой.

Тарнэ, казалось, ничуть не интересовала история происхождения бокалов. Прищурившись, он смотрел на Шезру, словно прикидывая – а может ли старый синх подсыпать в вино отравы?

– Интересное повествование, метхе, но я спрашивал не об этом.

– А! – синх звонко хлопнул себя ладонью по лбу, – вино, Тарнэ, всего лишь вино. А здесь, – тут он ловко выложил на стол связку склянок, – здесь то, что я тебе должен.

И, мысленно уговаривая элеана не быть столь подозрительным, Шезра пальцем крутанул поднос на столе.

– Неужели ты думаешь, Тарнэ, что здесь отрава?

– Я просто не доверяю синхам, метхе, – усмехнулся элеан, – может быть, это и неправильно. Кто знает? Но всем известно, что дети Шейниры сведущи в ядах.

– Выбери тот бокал, который тебе больше нравится. И тогда отпразднуем твой успех.

Настороженность начала таять в аметистовых элеанских глазах. Все еще косясь на синха, Тарнэ поводил рукой над бокалами, затем решительно взял тот, что стоял ближе к нему. Шезра подхватил оставшийся.

– Ну что же, уважаемый Тарнэ. Ты заключил неплохую сделку и недурственно выполнил все, что обещал. За удачу, а?

И с самым невинным выражением лица взял с тарелки соленого тритончика.

Элеан отхлебнул, погонял вино во рту, причмокнул.

– Замечательно, метхе. Не боишься, что я проболтаюсь Мен-Рою, и его парни явятся опустошать твои подвалы?

– С почтенным Мен-Роем я и сам поделюсь, – заметил Шезра.

Потом он молча наблюдал, как элеан допил вино, как осторожно поставил бокал – творение маленьких кэльчу, как потянулся за тритончиком…

– Что за… – рука дрогнула. Аметистовые глаза наполнились слезами, и через считанные мгновения элеан мешком сполз на пол.

Шезра наклонился, покряхтывая, нащупал на шее Тарнэ пульс.

«А вот теперь поговорим по душам, уважаемый».

Весь секрет успеха заключался в маленьком травяном шарике за щекой. Травка эта нейтрализовала сонное зелье, добавленное в оба бокала, и потому Шезра был бодр, а элеан крепко спал рядом с лавкой.

– Не нужно доверять синхам, – пробурчал Шезра, опускаясь на колени рядом со спящим.

Несколько рывков – и то, что осталось от туники, полетело в сторону. Шезра удовлетворенно кивнул; его догадка подтверждалась. Ибо на груди Тарнэ красовалось изображение Великого Дракона.

– Тьма побери этих посвященных!

Шезра поднялся, бросил взгляд туда, где должна была лежать на столе голова убитого Элхаджа… И, надо сказать, очень вовремя, потому что она с каждым мгновением становилась все прозрачнее и прозрачнее, пока не исчезла совсем. Бесследно.

«И в это время ты уже должен был быть далеко, а я бы бросил голову в камин», – синх с ухмылкой посмотрел на элеана, – «что ж, дружок… Вы просчитались. Теперь ты отсюда уже не выйдешь. А я – я узнаю то, что мне было всегда интересно… каким это образом ваша братия выкидывает подобные трюки».