Как-то Сэм необдуманно пошутил с Максом насчет их отношений с Элдрет.

— Ты уже уговорил ее назначить точную дату? — спросил Сэм.

— Какую дату?

— Брось, все на корабле знают об этом, кроме разве что капитана. Не нужно дурачить старого приятеля.

— Я не знаю, о чем ты говоришь.

— Нет, я не критикую, напротив — восхищаюсь. Самому бы мне духу не хватило. Как говорил мой дед, есть три способа продвинуться в жизни: труд и талант, родиться в семье богача либо жениться на его дочке. Из всех трех последний наилучший… Эй, успокойся! — Сэм отскочил на безопасное расстояние.

— Возьми свои слова обратно!

— Беру, беру, я был неправ. Признаю, что я ошибся и восхищаюсь.

— Но… — Макс улыбнулся. На Сэма невозможно сердиться. Несомненно, он негодяй, может быть, даже дезертир, но… Сэм был его другом. — Я знаю, что ты шутишь. Как мог я рассчитывать на женитьбу, когда мы собирались…

— Тише, — Сэм заговорил шепотом. — Ты решился?

— Да, полагаю, что это единственный выход. Я не желаю возвращаться на Землю.

— Умница, ты не пожалеешь! — Сэм задумался. — Теперь моя очередь обеспечить нас деньгами.

— Каким образом?

— Каким угодно. Забудь об этом.

— Что ж, договорились. Сэм, что ты имел в виду, когда… Я хочу сказать, предположим, я хотел жениться на Элли, но только предположим. Она ребенок, и я вовсе не собираюсь жениться. Так вот, кого-нибудь это сильно беспокоит?

Сэм был удивлен.

— А ты не знаешь?

— Стал бы я спрашивать?

— Ты не знаешь, кто она?

— Ее зовут Элдрет Кобурн, она возвращается на Гесперу. Она колонистка. И что из этого?

— Бедняжка! Она не сказала, что она единственная дочь Его Высокопревосходительства генерала сэра Джона Фитцджеральда Кобурна, имперского посла на Геспере?

— О, Боже!

— Уяснил себе?

Макс был встревожен. Он сознавал, что должен обращаться с Элли только как с богатой пассажиркой. Но у него не было благоговейного страха перед богатством. Но одна мысль о том, что Элдрет пришла из неслыханно высоких сфер, а он, Максимилиан Джонс, может оказаться ловцом счастья, необычайно огорчала его.

Он решил покончить с этим, он целиком отдался работе, так, чтобы вполне правдоподобно сославшись на нехватку времени, отказаться от игры в шахматы. Однако Элли пришла ему на помощь.

Продолжая свою политику, Макс прямо спросил ее:

— Послушай, Элли, мне кажется, что тебе не следует продолжать эти шахматные сеансы. Пассажиры могут увидеть, пойдут слухи.

— Фу! Неужели у меня с тобой могут быть какие-нибудь неприятности? — она закусила губу. — Ты говоришь точь-в-точь, как мисс Мимси.

— Ты можешь навещать Чипси, но лучше, если с тобой будет кто-нибудь еще.

Она собиралась было сказать что-то резкое в ответ, но затем передумала.

— Верно, это не самое удобное место. Теперь мы будем играть в кают-компании после того как ты управишься с работой.

Макс попробовал было сослаться на возможный запрет мистера Джордано, но она перебила его:

— Не беспокойся о нем. Я могу обвести его вокруг пальца.

— Элли, члены экипажа не могут находиться в помещении для пассажиров. Это…

— Только на словах. Я не раз видела, как мистер Дюмон пьет там кофе с капитаном Блейном.

— Ты не поняла. Мистер Дюмон — почти офицер, и если капитан желает пригласить его в гости, то это его право.

— Ты будешь моим гостем.

— Нет, это невозможно. — Макс попытался объяснить правила поведения экипажа по отношению к пассажирам. — Если капитан застукает меня в помещении для пассажиров, я буду лететь кубарем до палубы «Н».

— Не верю.

— Но…

Он пожал плечами.

— Я приду сегодня вечером. Конечно, он не вышвырнет меня, это будет ниже его достоинства. Через мистера Дюмона он прикажет мне убираться, а утром вызовет к себе. Я готов лишиться месячного заработка, если это прояснит тебе реальное положение вещей.

— Как это гнусно! Все люди равны. Все! Это закон.

— Неужели все? Нет, только наверху. — Элдрет вскочила на ноги и выбежала из помещения. Максу снова пришлось успокаивать Мистера Чипса, но рядом не было никого, чтобы успокоить его самого.

Элдрет вернулась на следующий день в компании с миссис Мендоса, преданной хозяйки собачки чау. Элдрет обращалась с Максом с видом леди, «хорошо относящейся» к обслуживающему персоналу. И лишь единственный раз, когда миссис Мендоса отошла на несколько шагов, она позвала его.

— Макс?

— Да, мисс.

— Я тебе покажу «да, мисс»! Послушай, как звали твоего дядю? Честер Джонс?

— Да, но почему…

— Не беспокойтесь, пожалуйста, — отреагировала она на приближение своей спутницы.