– Как доберусь до своей кельи, обязательно начну писать трактат о пользе живых компонентов, – пообещал себе Гиллард и положил руку на ставший горячим медальон.

Чувствуя, как Сила потекла в тело, захлестывая тягучей волной, Гил направил свободную руку на стену, обрисовывая контур будущего лаза. Зеленый сгусток отделился от пальцев, вальяжно подплыл к цели и… впитался в камень, как вода в сухую землю.

Гил охнул. Вот чего-чего, а такого он никак не ожидал; хотелось бы увидеть нечто более действенное… Компоненты, разложенные вокруг изумруда, обратились в пыль, отдав свою жизнь магии. Следовательно, для следующего заклятья придется все начать заново. А сил-то не было, да и времени ушло немало.

… Тихий, едва слышный треск. И шорох – как будто осыпаются мелкие камешки из-под ног покорителя гор. Напрочь позабыв о собственном состоянии, Гил рванулся к стене, споткнулся, упал, едва не расквасив нос… Результат превзошел все ожидания. Прямо из каменной кладки лезли нежные зеленые ростки. Их корни, на вид тоненькие и слабые, крошили камень, обращая в труху.

Гиллард осторожно нажал на пушистый зеленый коврик, и кусок стены, чихнув пылью, осел на землю, открывая проход – как раз такого размера, как и мыслил маг.

Он еще раз подумал о своем будущем трактате и двинулся вперед. Прочь из императорского парка, в Закрытый город, где не было места гадким интригам и все было просто и честно.

…– Великий Магистр. Позволю себе напомнить, что посланец Императора передал…

– Я помню, что он передал, Вилль. Оставь меня. Ответ будет утром.

В распахнутое окно башни заглядывала довольная вызолоченная луна, окруженная свитой звезд. Теплый ветер доносил звуки ночного Алларена – то лай собак, то людской гомон; и все это уносилось прочь, едва касаясь сознания.

Магистр поглядел на пергамент с императорской печатью на алой ленточке. К чему торопиться и читать, когда и так ясно, что там произошло, во дворце? Наверняка повелитель Империи очень хотел узнать, чем именно занимаются маги Закрытого города, и купился на то, что Гиллард уже носил звание мага…

Магистр все-таки сорвал печать, пробежался по скачущим вверх-вниз строкам, писанным в явной спешке и швырнул пергамент в огонь.

Разумеется, он ответит Императору – ответит, что-де сожалеет о том, что молодой и очень талантливый маг не оправдал доверия и покрыл позором Закрытый город… Врата которого отныне закрыты для Гилларда Накори… И что теперь Император волен сам решать судьбу никчемного мага. Но – чуть позже. Зачем торопиться, когда все идет именно так, как того можно было ожидать?

«Ведь когда-нибудь это все равно бы случилось. И даже я здесь не причем, ну, разве самую малость. Все это… только исполнение пророчеств. Не более. И чаша наполнена до краев, дальше просто некуда».

Магистр вернулся к столу. Заветная схема, великая сеть судеб, уже занимала всю столешницу; Магистру не хватило места на одном листе, и он, как ученик перед отчетом, подклеивал дополнительные листы дабы расширить площадь исследования. Расширить-то расширил, но не прошло и двух суток, как сеть вновь разрослась непомерно.

– Итак, – промурлыкал он, – что мы получили?

Отследив одну из линий Императора, Магистр аккуратно проставил нули над всеми кружками-событиями, кроме одного. Затем проделал то же самое с уже происшедшим для Гилларда и для Миртс. Хмуро покусывая перо, долго раздумывал над будущим ночницы Миральды и еще кого-то, безымянного человека.

Задача по-прежнему оставалась неразрешимой. И слишком много «если» оставалось на изображенной схеме, не позволяющих произвести заключительный подсчет.

Магистр отложил перо и взялся за пухлый томик пророчеств. Не давало ему покоя одно предложение:

И если на краю времени, на пороге мира будет отдано стражу чистое сердце во имя всех живых, все начнется, так и не завершившись.

Он много раз думал над этим. Несомненно, стражем был колодец Памяти, а значит, речь шла о добровольной жертве, которая могла бы очистить, возродить медленно гибнущий мир. Оставалось только выяснить, кто мог бы это сделать, и чем бы это грозило Хозяину Закрытого города.

Перебирая в уме тех, на кого указывали пророчества, Магистр размышлял. Кажется, ночница Миральда могла бы пожертвовать собой во имя если не всех живых, то ради своего сына (вывел над последним кружком нужной линии не единицу, но половину ее). Однако с таким же успехом Гиллард мог отдать свою жизнь… Если сделает то, что мог сделать, и если осознает всю глубину своей вины. И уж конечно, не император Квентис будет лишать себя жизни ради жалких людишек!

Магистр внимательно оглядел собственную линию и линию Врат Силы. А вот что могло случиться с ними – по-прежнему плавало в мутной неизвестности. Ни нулей, ни единиц не поставить.