… вон та площадка внизу. Отсюда кажется, что это просто выступ в скале и до него не добраться. А на самом деле… прыгай за мной!

Игорь невольно вскрикнул — Денис прыгнул вниз, спружинил ногами о камень метрах в двух и, привалившись спиной к скале, махнул Игорю рукой:

— Давай, ну?!

— Ч-ч-ч-чёрт… — процедил Игорь и, заставив себя не закрывать глаза, прыгнул следом. На какой-то момент ему показалось, что сейчас он полетит в море… но Игорь сумел восстановить равновесие и увидел прямо перед глазами выбоину в скале. Внутри выбоины пряталась металлическая скоба, ржавая, но прочная.

— Можно спуститься по ним, но так быстрее. А по ним мы поднимемся, — сказал Денис. — Сюда.

Он шагнул за кусты лепившиеся к камню — и пропал. Игорь. Помедлив, сделал шаг следом. Оказалось, что переплетение колючих веток скрывает щель, внешне похожую просто на трещину в скале. Нужно было подойти вплотную, чтобы понять: это вход в пещеру.

Точнее — в сумрачную небольшую пещерку. Денис ждал возле её дальней стены и, когда Игорь вошёл, пригибаясь, внутрь, указал на эту самую стену:

— Тут тоже проход. Кажется, что выступ, а на самом деле — коридор. Иди за мной.

Денис сделал шаг за выступ. Послышался тугой металлический лязг, негромкий и маслянистый. Игорь заглянул за камни. Денис открывал на мощных петлях дверь, похожую на дверь в подводной лодке — со штурвалом и рычагами. Держась за них, оглянулся, качнул головой:

— Пошли. Мне надо закрыть.

Игорь сделал шаг — в гулкую темноту. Темно стало, потому что Денис за спиной закрыл дверь. У Игоря создалось странное ощущение большого пустого пространства впереди и под ногами, он застыл и услышал предупреждающий голос Дениса:

— Стой на месте… сейчас… не бойся…

Вспыхнул свет — неяркий, но уверенный свет нескольких прожекторов. Игорь приоткрыл рот.

Они стояли на металлической площадке, венчавшей собой решётчатую лестницу высотой метра в три. Своды пещеры тонули во мраке. Около спокойной чёрной воды на песчаном берегу видны были несколько зданий. А возле причала на этой воде лежало, как дремлющее поджарое чудовище, стремительное тело чёрного катера. На его борту Игорь увидел надпись:

ВЕПРЬ

Денис налил в алюминиевую кружку горячий чай, и Игорь с благодарностью в эту кружку вцепился. В пещере было холодно, хотя и неожиданно сухо. Особенно холодно после июньской жарищи наверху.

Они сидели на причале возле самого борта катера — борта, украшенного тремя рядами значков:

* * * * *

Игорь спросил:

— Это?…

— Да, — кивнул Денис и отхлебнул практически кипяток: — Х-х-ха-а… Три потопленных судна, пять повреждённых. И сбитая авиетка. На ней везли доллары и наркоту. Но это вышло случайно… Я расскажу сейчас, давай только чай допьём.

— Давай, — согласился Игорь. И тоже отхлебнул из кружки.

Странно. На душе у него царило совершенное спокойствие.

Когда в 42-м на эти земли пришла война, то с территории построенной ещё в 30е годы базы против врага действовала бригада из шести катеров. В их числе был и N26. катера типа «Д» были лучшими катерами советского флота, и даже когда фронт ушёл к Новороссийску, они, оставшись в тылу, продолжали совершать набеги на вражеские караваны и конвои. На базе было запасено огромное количество необходимых материалов, боеприпасов и всего прочего.

Не было только новых людей. И в конце концов остался один катер — 26й. И три человека экипажа вместо положенных девяти или хотя бы пяти — минимума, необходимого для боевой деятельности.

Тогда капитан принял решение покинуть базу и пробиваться к своим. Но в горах моряки наткнулись на прочёсывавших местность татарских легионеров и вынуждены были вступить в бой. В этом бою уцелел только пятнадцатилетний юнга — Трофим Кротких. Контуженный взрывом гранаты, он попал в плен к врагу.

Мальчишек удалось симулировать потерю памяти из-за контузии. Он был брошен в один из лагерей для военнопленных в Белоруссии. Трижды бежал — неудачно. И в конце концов, как неисправимый, был отправлен в лагерь смерти Равенсбрюк. Не в ту его часть, где накапливали для последующей депортации в Палестину евреев (там неплохо кормили и не обременяли работой), а в блок для славян, которым заправляли набранные из западноукраинских предателей охранники.

Отсюда он тоже пытался бежать, и тоже безуспешно. И в конце концов, ясным январским утром 44го его, живой скелет, уже не способный самостоятельно передвигаться, кинули в вагонетку с другими такими же и выгрузили её в отвал для мусора за лагерем…

… Война закончилась. На побережье началась жизнь. Никто не помнил про катерную базу — знавшие о ней погибли или пропали без вести на фронтах, а найти хитро упрятанные в скальных пустотах помещения случайно было почти невозможно. Союз Советских Социалистических Республик набирал мощь и крепнул. Рождались и вырастали на берегу моря дети. Их было много тогда — детей, и они росли здоровыми и смелыми… Казалось, что такая жизнь будет всегда. Вечно.