— Кое-что мне известно и о предках, и об этих местах. — Григорий Олклнтович не мог взять в толк, что за разговор не по теме затеял приезжий?

Сергей, всем своим видом изображая скучливое пустомельство, продолжал:

— Вы на вечеринке легенду рассказывали, про оборотня. Тут эти происшествия с медведем. Люди связывают их с легендой, всерьез воспринимают. Просто экзотика какая-то! В городе живешь — никогда не подумаешь, что такое может быть.

— Не стоит придавать этому излишнее значение, — сказал завуч, — и представлять местных жителей дикарями.

— Согласен… Геолог, жалко его, но по-свински себя, помнится, повел. Вы, кажется, обиделись. Не думаю, что он всерьез, просто пьяный. Мне кажется, все тут мирно уживаются.

Завуч промолчал. Репин лениво потянулся.

— Насчет легенды… Любопытно, были какие-то предпосылки или просто сказка?

Григорий Олконтович усмехнулся.

— У всякой сказки свои предпосылки. И у этой реальная основа есть.

— Ну, уж и основа, — усомнился Репин. — У кундиги?

— Представьте. Даже имя того охотника известно, с которого все началось, и потомки его здесь живут. Это все знают. В давние времена, если шатун кого-то ломал, пугались. Думали — кундига появился. После войны уже был случай: набросились на одного, потому что за кундигу приняли.

— Ну, дела! — удивился Сергей. — Вы грамотный человек. Что скажете?

Григорий Олконтович опять усмехнулся:

— Про оборотня старики да глупые толкуют и то не всерьез. Вы думаете, промысловики из-за суеверий в тайгу не хотели идти? Ерунда. Кундига, скорее, предлог. Совсем другие есть причины. Недовольство накопилось, надоело так жить. Вы, наверное, тоже полагаете, что у аборигенов одно пьянство на уме?

— Даю вам честное слово, — заверил Сергей, — нету у меня никаких предрассудков. Я любознательный человек, мне интересно. Расскажите про кундигу.

— Кундиги, конечно, никакого не было. А был драматический период в истории народа, ломка устоев, соприкосновение с чуждой цивилизацией. Болезненно все это происходило и вылилось в такую форму. Поэтический образ, не более.

— А как же — вы говорите — и имя охотника помнят, и потомков знают?

Григорий Олконтович терпеливо объяснил:

— Не исключено, случилась какая-то трагедия. Был человек злой, отщепенец, преступник. Но, скорее всего, сумасшедший. Пристрастился к пьянству, совсем свихнулся. Вам что, такие случаи не известны?

— Ясно, — протянул Сергей. — Спасибо, что растолковали. Теперь чисто профессиональный интерес. Как я понял, потомки того, кундиги, живут здесь. И что, на фоне происшедшего, к ним никаких претензий?

— Вы шутите?!

— Да уж какие шутки? Людям ведь всегда виноватый нужен. Когда-то случались еврейские погромы. Теперь скинхэды чернокожих бьют. Не возникло бы у нас еще и с этим проблем, разборок каких-нибудь. Лучше упредить, чем потом расхлебывать.

Завуч пристально посмотрел на собеседника, с холодком в голосе произнес:

— Наконец-то я понял, для чего меня сюда вызывали. А то Николай Данилович все какие-то странные вопросы задавал. Зачем было крутить, раз знаете? Не волнуйтесь, ничего мне в этом смысле не угрожает и вмешательства вашего не требуется.

Сергей не ожидал, что все получится так просто. Только начал зашифрованный разведопрос, только подступился. А педагог взял и раскололся. Чего ему опасаться? Кто поверит, кто заподозрит?! Но, нет, тут ты, брат, ошибаешься…

Может, так и должно быть? Может, так и предопределено?..

Раскололся? Или нарочно кинул приманку? Ведь был полуночный визит и звонок под утро… Кто еще мог ломиться в дверь, а потом задавать вопросы, почему не уехал?

Ведь он знает, что я знаю, что он!..

Как он пронюхал? Но если он тот самый, из Подземелья… В Подземелье свои законы.

Идешь к выходу, а попадаешь… Там все на стенах написано!

Сергей не подал виду, что слегка растерялся, спросил:

— Сами-то в тайге часто бываете?

— В тайге?

— Ну, по грибы, по ягоды, или так прогуляться? Когда в последний раз ходили?

— Я не понимаю, при чем здесь это?

— А с вечеринки тогда с кем ушли?

— Не помню. Кажется, ни с кем.

Завуч почувствовал, что разговор этот — все же не пустая болтовня, и насторожился.

— А геолога видели? Он с кем отправился?

— Что вам надо?

— Поймете. Отвечайте на вопрос.

— Откуда мне знать? Кажется, он ушел минут за десять до меня, один. Если это вам так важно, не сбегали бы с журналисткой, а сами бы за всем проследили! К чему вы клоните?

— Он вас обидел. Ушел. Вы следом. Потом его нашли в кустах.