Шрифт:
ГЕНИИ
ПРОЗА ЖИЗНИ
X. Ультрабелые стихи
СМЕХ И СЛЕЗЫ
СУД ЖИЗНИ
НЕБО
ВРЕМЯ СПЕШАЩЕЕ
ВРЕМЯ ОТСТАЮЩЕЕ
ВРЕМЯ РАБОТАЮЩЕЕ
ПРАВИЛО ПЕРЕХОДА
ЦЕЛЬ И СРЕДСТВО
ЦВЕТЫ
ЧЕЛОВЕК И ПРИРОДА
МОЛЧАНИЕ
КНИГИ
ЧИНОВНИК И ПОЭТ
ПУТЬ К СЛАВЕ
ГЕРОИ ДЖЕРОМА
НАДОЛБА
Известно, что гений — это терпение,Об этом написано много книг.Не потому ли в истории генииВсегда терпели больше других?
Пусть иные становятся в позу,Это тяжкое бремя неся, —Проза жизни — прекрасная проза,От нее оторваться нельзя.Хоть приносит она огорченияИ исход ее предрешен, —Лишь в бездарном произведенииВсе кончается хорошо.
Мы рождаемся, смеясь и плача,Пробуя себя на чувство юмора и на сочувствие чужой беде.Хватит ли нам на всю жизнь слез и смеха?Хватит, если их не расходовать по пустякам.
На суде, который над нами идет,Родители наши —свидетели защиты,А дети наши —свидетели обвинения.
Стены устремляются в небо,Но доходят только до крыши.Никак они не могут без крыши над головой.
Один сказал: «Как быстро летит время!Не успеешь оглянуться — кончился рабочий день!»Другой сказал: «Как быстро летит время!Не успеешь оглянуться — опять на работу!»Оба не успевали оглядываться,Только каждый на свое.
Когда часы отстают, время выглядит моложе.И тогда непременно куда-нибудь опоздаешь:Не заглядывайся на молодых!
Время работает на нас,Не замечая ни нас, ни того, что оно работает.Так работают в сфере обслуживания:Не замечая того, что работают, и никого вокруг не замечая.
Количество!Переходя в качество, оглянись по сторонам,Чтобы знать, в какое качество ты переходишь.
Добро, которое служит злу, становится злом.Но зло, которое служит добру, добром не становится.
Разные цветыПлохо уживаются в общем сосуде.Они ненавидят друг друга за форму листьев, за цвет лепестков.Даже в общей своей бедеОни не прощают друг другу различия.
Природа не устает зеленеть,Открывая нам с вами зеленый свет.Но мы почему-то упорно идем на красный.
Оптимисты считают, что молчание — знак согласия.Нет!Молчание — золото.Обычный денежный знак.
Книги любят, когда на них обращают внимание.Пусть ее только раскрыли и тут же закрыли,Но книга уже вобрала мимолетный взглядИ долго будет потом вспоминать,Как ее раскрывали.
Один сказал: «Поговорим в другом месте».Другой сказал: «Поговорим в другом времени».
Герой былинный, он попал в былину,Минуя быль.
Трое в одной лодке, не считая собаки, раскачиваютлодку, пытаясь друг друга убедить, что нужно плытьспокойно, плавно, не раскачиваясь.Мысль, очевидная для всех, пока ее не возьмешься доказывать.А станешь доказывать — и она уже не так очевидна,и все горячатся (не считая собаки), взываютк благоразумию (не считая собаки) и такраскачивают лодку, что она того и гляди перевернется.И собака, которую не считают, угодливо виляет хвостом и заглядывает в глаза тем, троим.Конечно, ее не считают, и правильно, что ее не считают…Но если все потонут, пойдет ко дну и она.Независимо от того, считают ее или не считают.
С тех пор как надолба,Означавшая приворотный столбик,Простой деревянный столбик у ворот,Стала означать противотанковое заграждение,К ней не подступись.Даже на танке не подступись.Теперь она каменная,Железная,Противотанковая.Но она помнит свое первое значение,То, ради которого родилась на свет.То, ради которого мы все родились на свет.И хотелось бы ей стать опять прежней надолбой,Приворотной, а не противотанковой,Чтобы приворачивать к себе,А не отворачивать от себя.Мы все этого хотим.Но как это сделать?