Скажу о себе — я счастлива, что на путях жизни встретила Вас и ничего так бы не хотела, как помочь Вам преодолеть «рогатки» и «волчьи ямы».

Всего Вам доброго.

Л. Б.

Л.М. Бродская В.Т. Шаламову

март 1955

Воскресения проходят одно за другим, а Вас не видать… Вот Вам наказание: извольте перевести мое любимое:

Wandere!

Wenn dich ein Weib verraten hat

So liebe flink eine Andre;

Noch besser war'es, du lieflest die Stadt —

Schnure den Ranzen und wandre!

Du findest bald einen blauen See.

Umringt von Trauerweiden;

Hier weinst du aus dein kleines Weh

Und deine engen Leiden.

Wenn du den steilen Berg ersteigst

Wirst du betrachtlich achzen;

Doch wenn du den felsigen Gipfel erreichst.

Horst du die Adler krachzen.

Dort wirst du selbst ein Adler fast,

Du bist wie neugeboren,

Du fiihlst dich frei, du fiihlst: du hast

Dort unten nicht Viel verloren.

Кто? Конечно Heine. Так вот, даю подстрочник.

Странствуй!

Если тебя женщина обманула (предала),

То полюби скорее другую;

Еще лучше было бы, если бы ты покинул (оставил) город.

Зашнуруй ранец и странствуй!

Ты найдешь скоро голубое озеро (des See — озеро, die See — море),

Окруженное плакучими ивами.

Здесь ты выплачешь свое (твое) маленькое горе

И свои (твои) узкие страдания.

Когда ты на крутую гору будешь подниматься,

Ты станешь очень (сильно, значительно) стонать (кряхтеть).

Однако, когда ты скалистой вершины достигнешь,

Услышишь орлов клекот.

Там станешь ты сам орлом почти.

Ты станешь как рожденный вновь (новорожденный).

Ты чувствуешь себя свободным, ты чувствуешь: ты

Там внизу не многое потерял.

Сделайте мне, чтоб это звучало — это будет мне от Heine и от Вас. Но не надейтесь, что я этим удовольствуюсь. У немцев много чудеснейших вещей, особенно у стариков, времен 30-летней войны. Близкие эпохи порождают близкую душе поэзию. Итак, жду!

Ваша Л. Б.

Л.М. Бродская — В.Т. Шаламову

Москва, 11 апреля 1955 г.

Какие чудесные стихи Вы мне прислали, Варлам Тихонович, и как я Вам благодарна за них! Когда Вы их писали? Пожалуйста, пришлите еще, я к Вашему приходу их Вам перепишу.

А Вы знаете, что переводы бывают иногда лучше оригинала? Вот Вы пишете о «Горных вершинах», а у Лермонтова они и поэтичнее и — да что говорить, судите сами:

Wanderers Nachtlied

Uber alien Gipfeln

Jst Buh,

Jn allen Wipfeln

Spurest du

Kaum einen Hauch;

Die Vogelein schweigen im Walde.

Warte nur, balde

Ruhert du auch.

Какие восхитительные у Лермонтова полные свежей мглой тихие долины, какими сухими кажутся образы.

Гете — не знаю как Вы, но я в сердце всегда ношу траур по Лермонтову.

Читали ли Вы когда-нибудь «Замыслы» Уайльда? Когда Вы пишете, что искусство не имеет истории, Вы перекликаетесь с ним, когда он утверждает, что все большие произведения искусства принадлежат одной эпохе.

Радует ли Вас, что можно будет увидеть дрезденскую коллекцию? Интересно, сколько ночей придется дежурить для этого. Но, конечно, сколько бы ни было, а дежурить я буду. Кстати, когда у Вас отпуск? Как Вы думаете его провести? Где — в Москве или нет? Писать? Читать? Просто не работать?

Вы не сердитесь, что я Ваши стихи показывала многим людям? Но я не могла держать в ящике стола сокровище и не показать его тем, кому оно могло дать живую радость. «Какой счастливый человек, — сказал мне один из читавших, — что может претворять страдание в красоту». А Вы и не знали, что «счастливый»? Или знали? И все просят напечатать для них. Можно? Мне очень жаль, что я Вас совсем не знаю как прозаика. Есть ли в Вашей прозе то, что составляет особенность Вашего стиха? Если есть в Вас что-то мешающее нашему свиданию, то может Вы могли бы прислать мне что-нибудь из Ваших вещей, написанных прозой? Если знаешь только стихи писателя, то все-таки всего его не знаешь. Какими путями пронизывает Вашу прозу Ваше обостренное ощущение природы? О чем пишете Вы? О людях? О каких? Рассказы, короткие как удар? Повести, где Вы можете заставить читателя пройти с Вашими героями большой кусок жизни?

Здесь поговаривают об издании Хемингуэя. А на днях в какой-то газете было написано: «…разговаривают, как выхолощенные герои Хемингуэя…» Можно же до такой степени ничего не понимать! Бедные, бедные глухие и слепые. Как раз под моим окном производится подписка на новые издания. Если всю ночь на улице толпа и гвалт — значит, любители подписываются на Жюль Верна или на Лондона. Интересно, что будет делаться, если будет объявлена подписка на Хемингуэя, наложившего руку на литературу XX в. И как вылезут переводчики из музыки «По ком звучит колокол».