— Пойдем к другому окну, — тихо попросила она.

Дерек взял ее на руки и перенес к окну, что смотрело на дорогу ведущую к замку. Здесь их уже никто не побеспокоит и не нарушит их тихий и чудесный праздник души. Отъезд хозяев обещал много свободного времени, которое они смогут посвятить друг другу. Они вслух мечтали о ближайших днях, наперебой предлагая, как лучше их провести. Отец Дерека должен был сопровождать охотничью экспедицию, и его покои оставались в полном распоряжении влюбленных. Они смотрели вслед удаляющейся кавалькаде, и их сердца бились в унисон, замирая от безмерного счастья.

После двухдневного перехода уставшая и поутихшая высокородная компания разбила лагерь вокруг того самого охотничьего домика, где когда-то держали Сидонию. Герцог с сыновьями расположились в доме, оставив огромную орду стражников и слуг под открытым небом. Пока кашевары разводили костры, плотники отправились в лес, чтобы осмотреть дощатые настилы, сооруженные в кронах деревьев для удобства охотников. Когда осмотр закончился, по поляне уже разносился аппетитный запах готовящегося ужина. Старший плотник доложил о том, что все площадки подлатаны и почищены и поспешил присоединиться к своим набивавшим утробу сотоварищам.

Благородные охотники тоже не мешкали и не хуже плебеев уплетали все, что было на столе. Во время трапезы герцог распределял охотничьи места. Самый лучший участок возле водопоя он как всегда оставил себе. Сыновья знали, что отец любит выслеживать зверя в одиночку, поэтому не боялись попасться ему завтра на глаза и пирова лодцы угомонилась только под утро. Но не они мешали герцогу спать. Лежа в комнате, где много лет назад томилась Сидония, он то и дело пробуждался в холодном поту. Бесконечная череда кошмаров мучила его до самого рассвета. В одном из них он увидел юную графиню в волчьем обличии. Хищница раздирала его младших сыновей и бросала куски окровавленной плоти к его ногам.

Сердце герцога ныло от горьких предчувствий, и он решил присмотреть за Эрнестом и Отто. На рассвете, когда все охотники разъезжались по своим местам, полусонные братья еле держались в седле.

«Черт меня дернул взять их с собой», — злился герцог, глядя на клюющих носами наездников.

Бодрящий лесной воздух на какое-то время привел братьев в чувство, но как только они взобрались на высокую площадку и залегли за своими мушкетами, их глаза снова стали слипаться.

Разбудил их оглушительный выстрел отца. Прямо под деревом, в кроне которого они укрывались, каталась огромная медведица, оставляя кровавые следы на пожухлой траве. От ее наводившего ужас рычания у полусонных братьев зашевелились на голове волосы.

— Добейте ее! — кричал в азарте отец, перезаряжая мушкет.

Первым пришел в себя Эрнест — он подполз к самому краю настила, пытаясь взять раненного зверя на мушку. С трудом разомкнувший глаза Отто потерянно оглядывал окрестности. На мгновенье ему показалось, что в глубине чащи стоит стройная женщина в черном облачении. Ее взгляд непреодолимо манил его. Что-то неуловимо знакомое было в том взоре. Чтобы получше разглядеть таинственное видение, он вслед за всеми подполз к переднему краю площадки. Под весом трех тел настил угрожающе накренился. Герцог метнулся назад, к стволу дерева, но было уже поздно. Дощатое сооружение со страшным треском опрокинулось вниз, увлекая за собой охотников. Ближе всех к раненной медведице упал Отто. Перед тем как могучая лапа зверя обрушилась на него, он встретился глазами с той, которую он так хотел разглядеть поближе. Хруст ломающихся ребер заглушил крик ужаса, вырвавшийся из его глотки. Леденящий душу взгляд Сидонии разрывал его на куски. Появившиеся из леса загонщики, увидев происходящее, не мешкая спустили собак. Вожак своры в несколько прыжков оказался возле медведицы. Его огромные клыки погрузились в занесенную над Отто лапу. Не отпуская своей жертвы, хищница стряхнула могучего пса. Отлетевший волкодав уже через мгновение снова висел на хищнице, вцепившись ей в бедро. Медведица наконец отпустила еле дышащего человека и стала кататься по земле, пытаясь раздавить назойливого пса. Быстро приближавшаяся свора вселила надежду на спасение. Но вдруг вожак бросил раненного зверя и, вильнув обрубком хвоста, побежал на другой край опушки. Остальные собаки остановилась в нерешительности.

Этой короткой заминки хватило, чтобы хищница завершила начатое. Обезумевший герцог не мог смотреть, как медведица разрывает его сына. Он поднял к небу глаза, но вместо всевышнего увидел свежий распил на балке, крепившей настил к дереву.

— Притащить сюда того негодяя, который проверял эту площадку, — прорычал герцог. — Я его повешу на этих обломках.

— Плотник здесь нипричем, — вдруг прозвучало из чащи. — Ты попытался взять у природы то, что тебе не принадлежит, и был наказан за это.

— Кто это смеет тыкать здешнему повелителю? Кто бы ты ни был, ты уже покойник! Загонщики кинулись в чащу, пытаясь отыскать говорившего. Как только они скрылись за деревьями, на другом краю опушки раздвинулись кусты. В них стояла сгорбленная женщина, одетая во все черное. Подле нее сидел вожак своры и тыкался окровавленной мордой в ее руки.

— Ты зашел в чужой лес, — тихо произнесла она. — Убирайся отсюда и больше никогда не возвращайся.

— Это мой лес! — проорал герцог. — Всегда был мой и всегда будет. Мои прадеды владели им и мои внуки и правнуки унаследуют его.

— Я открою тебе маленькую тайну, — зловеще произнесла незнакомка. — Тебе не доведется больше нянчить ни внуков, ни правнуков. Я прокляла все твое семейство.

— Ты сама не знаешь, о чем говоришь, сумасшедшая горбунья, — рассвирепел герцог. — У меня семь сыновей и целая орава подрастающих внуков, так что без наследников я не останусь.

Он хотел еще что-то добавить и уже потянулся к валявшемуся на земле мушкету, когда женщина распрямилась и сбросила черный балахон. Перед ним стояла Сидония.