– Мда? – озадачилась я.

– Точно тебе говорю! – радостно воскликнула ведьма. – Ох, как же я ждала этого! Считай год только для вас и прожила!

– Послушай, – осторожно сказала я. – Так может быть, ты мне поможешь как коллега коллеге? Окажешь мне услугу, а там и я тебе помогу!

– Ну, Марьюшка, ты не сердчай, но откажу я тебе. Для себя теперь пожить хочу, устала я шибко!

– Совсем—совсем никак не согласишься? – уныло спросила я. – За мной бы не заржавело…

– Никак, – радостно отозвалась она.

В телефонной трубке слышались детские голоса, собачий лай, по всему видно было – человеку не до меня.

– Ну пока тогда, – печально сказала я ей и нажала на кнопку отбоя.

После чего тяжко задумалась.

Следовало разузнать – во что я опять влипла, из огня да в полымя? Кто есть эта ведьма, у которой я даже имени—то не знаю. Одежда на ней без карманов, к телу прилегает как вторая кожа, и никаких документов при ней явно нет. Как мне без имени на нее колдовать? Никак.

Возможно, это вообще коронованная ведьма, откуда—нибудь с Кавказа, и потому я ее не знаю. Если это так, то мне следует перестать барахтаться и искать веревку, благо мыло и завещание есть.

«Знаешь, я так понял, ты собиралась копнуть в этой истории поглубже?», – осведомился голос.

«Копнула уже на свою голову, – мрачно отозвалась я. – Ведь что мне стоило просто переписать завещание и сделать вид, что все пучком, я никого не подозреваю, всем довольна?»

«Тем более у тебя нет выхода. Или убей ведьму, или иди дальше и распутывай этот клубок. Более увязнуть, чем сейчас, все равно не сможешь. Так?»

«Так», – вздохнула я.

«Ищи мужиков из восьмерки, они ведь все из одной команды, глядишь и скажут тебе что—то про эту ведьму. Хотя бы имя, а это уже очень важно – сможешь ее проклянуть. Отрабатывай мужиков потщательнее – кто такие, чем дышат. Найди их и сразу не хватай за горло, последи. В общем, большая девочка, мне тебя что, учить как сморкаться?»

Подумав, я кивнула.

После чего достала из шкафа длинное платье с пуговицами спереди и шкатулку для рукоделия. Пришло время поработать ручками. Прежде всего я срезала с платья двенадцать пуговиц, а потом принялась их заново пришивать – но на этот раз с заклинанием на встречу. Не глядя, с закрытыми глазами я делала стежки, держа в голове лицо мужика, что меня душил в восьмерке, и читала заклинание.

– Иголка шей, зашивай, на встречу зазывай, по какой бы тропке он не шел – все бы меня на ней нашел, По какому бы пути не бежал – все меня на нем встречал, – шептали мои губы.

Около часа я творила свое колдовство. После чего помолилась, перекрестилась, одела заговоренное платье и пошла на улицу.

– Ууу? – вопросительно раздалось за спиной, когда я открывала дверь.

Я внимательно поглядела на Святошу, вспомнила, как она геройски повела себя недавно, прикрыв меня грудью и позвала:

– Идем!

Лора тут же выскользнула на лестничную площадку, вильнула хвостом и по лестнице побежала вниз. Я же вызвала лифт.

Когда я вышла из подъезда, волчица сидела на лавочке прямо как человек, болтала ногами и откровенно скучала. Сидящие по соседству бабульки боялись пошевелиться, в ужасе глядя на нее, а Святоша, как специально, иногда рассеянно им улыбалась во всю пасть.

– Лора! – закричала я и кинулась к ней, стащила с лавочки и принялась горячо лепетать:

– Бабушки, вы уж извините, Святоша у меня малость придурочная, но злого ничего не держала, вы не смотрите, что у нее зубов так много, на самом деле она у меня тихая, словно ягненочек!

– Какой же это ягненочек, – отмерла баба Лена. – Толь я в деревне не жила? Волк это! Самый натуральный волк!

– Волчица! – поправила я ее.

– Я ей под хвост не заглядывала! – кричала старушка.

– Да безобидная она, поверьте! – увещевала я ее.

– Ногу мне твоя безобидная отдавила – будь здоров! – взвизгнула Августа Никифоровна.

– Спасибо что сказали, я с ней поговорю, – лепетала я.

Лора смирно стояла около меня и виновато глядела на бабулек.

– А крест почто ты ему на шею повесила? – возопила третья бабулька.

И тут Лора не выдержала. Крест – это святое.

Она открыла свою пасть на пятьдесят четыре сантиметра и ка-ак рявкнула!

– Святоша, ну нельзя же так, – укоряюще сказала я, глядя на обмерших бабулек. – Тебя батюшка не поймет, если ты на исповеди ему расскажешь, что на старушек голос повышала.

Волчица жалобно заскулила, побила себя лапой по носу и опустила голову в жутком раскаянии.

– Прощения просит она у вас, – перевела я. – Как, простите ее? Она больше не будет.

– Простим, – судорожно кивнули бабульки.

– Ну, мы пойдем тогда?

– Ага, – снова кивнули они.

На их челах явственно было написано: «Ну когда же вы, ироды, уберетесь?»

Я их желание исполнила.

Около часа мы болтались со Святошей по городу. Жарища была просто ужасная, так что в конце концов мы купили по мороженке и уселись в парке на лавочку.