Исходя из этого, он соответственно формулировал программу действия:

«Партия пролетариата никоим образом не может задаваться целью «введения» социализма в стране мелкого крестьянства, пока подавляющее большинство населения не пришло к сознанию необходимости социалистической революции.

Но только буржуазные софисты, прячущиеся за «почти марксистские» словечки, могут выводить из этой истины оправдание такой политики, которая бы оттягивала немедленные революционные меры, вполне назревшие практически, осуществленные зачастую во время войны рядом буржуазных государств, настоятельно необходимые для борьбы с надвигающимся экономическим расстройством и голодом.

Такие меры, как национализация земли, всех банков и синдикатов капиталистов или, по крайней мере, установление немедленного контроля за ними Советов рабочих депутатов и т. п., отнюдь не будучи «введением» социализма, должны быть безусловно отстаиваемы и, по мере возможности, революционным путем осуществляемы. Вне таких мер, которые являются лишь шагами к социализму и которые вполне осуществимы экономически, невозможно лечение ран, нанесенных войной, и предупреждение грозящего краха, а останавливаться перед посягательством на неслыханно высокие прибыли капиталистов и банкиров, наживающихся именно «на войне» особенно скандально, партия революционного пролетариата никогда не будет» (Ленин, т. XIV, ч. 1, с. 51-52).

В «Аграрной программе» он делает передвижку на беднейшие слои крестьянства:

«Мы не можем знать определенно в настоящее время, разовьется ли в ближайшем времени могучая аграрная революция русской деревни. Мы не можем знать, насколько именно глубоко углубившееся несомненно в последнее время классовое деление крестьянства на батраков, наемных рабочих и беднейших крестьян («полупролетариев»), с одной стороны,— и крестьян, зажиточных и средних (капиталистов и капиталистиков) — с другой. Такие вопросы решит и может решить только опыт.

Но мы безусловно обязаны, как партия пролетариата, выступить немедленно не только с аграрной (земельной) программой, но и с проповедью немедленно осуществимых практических мер в интересах крестьянской аграрной революции в России.

Мы должны требовать национализации всех земель, т. е. перехода всех земель в государстве в собственность центральной государственной власти. Эта власть должна определять размеры и проч[ее] переселенческого фонда, определять законы для охраны лесов, для мелиорации и т. п., запрещать безусловно всякое посредничество между собственником земли, государством и арендатором ее (запрещать всякую передачу земли). Но все распоряжение землей, все определения местных условий владения и пользования должно находиться всецело и исключительно, отнюдь не в бюрократических, чиновничьих руках, а в руках областных и местных Советов крестьянских депутатов. В интересах повышения техники производства хлеба и размеров производства, а также в интересах развития национального крупного хозяйства и общественного контроля над ним мы должны внутри крестьянских комитетов добиваться образования из каждого конфискованного помещичьего имения крупного образцового хозяйства под контролем Советов батрацких депутатов» (Ленин, т. XIV, ч. 1, с. 49—50).

Но одновременно [Ленин] пишет:

«Не раскалывая немедленно и обязательно Советов крестьянских депутатов, партия пролетариата должна разъяснять необходимость особых батрацких депутатов и особых Советов депутатов от беднейших (полупролетарских) крестьян или, по крайней мере, особых постоянных совещаний депутатов такого классового положения, как отдельные фракции или партии внутри Советов крестьянских депутатов» (Ленин, т. ХЩ ч. 1, с. 50).

Наконец, собирая воедино всю свою тактическую формулу, он выступает против приписываемой ему Каменевым мысли о «немедленном перерождении этой демократической революции в социалистическую».

«И здесь я подошел ко второй ошибке в приведенном рассуждении тов. Каменева. Он упрекает меня в том, что моя схема «рассчитана» на «немедленное перерождение этой (буржуазно-демократической) революции в социалистическую. Это неверно. Я не только не «рассчитываю» на «немедленное перерождение» нашей революции в социалистическую, а прямо предостерегаю против этого, прямо заявляю в тезисе № 8: «не введение социализма наша непосредственная задача».

Не ясно ли, что человек, рассчитывающий на немедленное перерождение нашей революции в социалистическую, не мог бы восстать против непосредственной задачи введения социализма.

Мало того. Даже ввести в России «государство-коммуну» (т.е. государство, организованное по типу Парижской коммуны) нельзя «немедленно», ибо для этого необходимо, чтобы большинство депутатов во всех (или в большинстве) Советов ясно сознавало всю ошибочность и весь вред тактики эсеров, Чхеидзе, Церетели, Стеклова и пр. Я совершенно точно заявил, что «рассчитываю» в этой области только на «терпеливое» (надо ли быть терпеливым, чтобы получить изменение, которое можно осуществить «немедленно») разъяснение» (Ленин, т. XIV, ч. I, с. 35).

Исходя из самой большой вероятности перерастания демократической революции в социалистическую в форме борьбы сил социалистической революции против органов демократической полудиктатуры, гениальный, многогранный тактик, который после июльских дней перед лицом загнивания Советов в статье «К лозунгам» в июле [19]17 г. провозглашает, что двоевластие кончилось, ибо буржуазия вооружилась, власть перешла на деле к «корниловцам», «власть нельзя уже теперь мирно взять», что:

«Именно революционный пролетариат, после опыта июля [19]17 г., и должен самостоятельно взять в свои руки власть — вне этого победа революции быть не может. Власть у пролетариата, поддержка его беднейшим крестьянством или полупролетариями — вот единственный выход, и мы ответили уже, какие именно обстоятельства могут чрезвычайно ускорить его.