– Зоя – русское имя, – заметила Марина.

– Да! Вероник русские корни.

– Ты любишь Зою? – спросила Марина.

Люси даже не смогла сказать: О! Да! Замахала руками. Ее чувства были сильнее, чем любые слова.

– А она тебя?

– Всегда целовать…

Маленькая девочка обвивает шею и целует, обдавая земляничным запахом цветущего тельца. Влажное прикосновение ангела.

Раздался звонок.

Люси подошла, что-то проговорила. Положила трубку.

Марина хотела спросить: кто это? Но удержалась.

– Это Ксавье, – сказала Люси, будто прочитала мысли.

Марина хотела спросить: кто такой Ксавье? Но тоже удержалась.

– Мон ами… – объяснила Люси.

Любовник – догадалась Марина. Вот тебе и ответ на все вопросы, на все «О!» и «Да!».

Люси – не просто брошенка и не просто бабка. Она живет в любви и ласке, работает славистом в маленьком издательстве. У нее есть дело и личная жизнь – полноценное существование. Когда человек существует полноценно – его психика не деформирована.

– Ксавье живет в Париже?

– Но. Он бросать Париж и купить дом тут. Десять минут.

Марина сообразила: Ксавье бросил Париж и помчался следом, купил дом в десяти минутах ходьбы.

– А почему вы не взяли его сюда? Места много.

Марина обвела рукой просторную белую комнату.

– Но. Но. Но. – Люси категорически подняла ладонь. – Я хотеть один. Ксавье – лыжи, гулять, приходить-уходить… Люси – один. Баста!

Все ясно. Люси хочет жить одна в своей скорлупе, а рядом с ней, как спутники вокруг планеты, – близкие люди: Жан-Франсуа, Вероник, Зоя, Ксавье, выросшие дети… Она всем дает себя по кусочку. Но не целиком. Целиком – никому.

Через час появился улыбающийся Ксавье. Не вытерпел, пришел посмотреть на русскую.

Ксавье – стройный, с длинными волосами и шелковым платком на шее, но видно, что за шестьдесят. Общая улыбчивость и слабость.

Марине показалось, что он хорошо поет. Тенором. У него был вид человека из хора. Было ясно: он любит Люси последней любовью, не мучает, – тихая пристань, – и тем не интересен. Интересны те, кто мучает. Больше натяжения. Однако в шестьдесят натяжения вредны для здоровья. Поднимается давление. Можно умереть.

Ксавье поулыбался вставными зубами и куда-то удалился. Видимо, Люси поручила ему собаку.

За собакой приехали вечером. Хозяйка собаки – экстравагантная дама в пестром – показалась Марине пьяной вдрабадан. Собака тем не менее была счастлива и пыталась допрыгнуть хозяйке до лица. Потом они уехали.

– Ее надо лишить родительских прав, – сказала Марина.

– Она ее терять снова, – предположила Люси. – Бедный собак.

Дорога и склон утонули во мраке.

Решили не возвращаться в город, отложить поездку до утра.

Люси набрала номер и стала говорить по-французски. Потом передала трубку Марине.

– Барбара. Я предупредить, – сказала Люси.

– Это я, – сказала Марина в трубку.

Барбара отозвалась легким голосом, как всплеском. Она сообщила, что завтра они должны встретиться со школьниками старших классов. Люси привезет ее прямо к школе, она знает.

Голос Барбары звучал нежно, мелодично. Марина, работающая со звуком, очень ценила звук, даже если это голос по телефону.

Барбара произносила обычные слова, но казалось, что слова – только шифр, за которым кроется глубокий значительный смысл.

Люси принесла красное вино. Разлила в тяжелые хрустальные стаканы. Произнесла:

– Четыреста метр уровень моря.

– Четыреста метров над уровнем моря, – поправила Марина.

– Да. Так.

Марина выпила за высоту.

На столике стояла рамка из белого металла с портретом мужчины. Синие глаза как будто перерезали загорелое лицо.

– Жан-Франсуа, – отозвалась Люси.

Жан-Франсуа смотрел Марине прямо в глаза. Вот такого бы встретить на вершине горы или у подножия. Но у него Вероник, Люси. Все места заняты.

Значит, что ей остается? Женатый маэстро в Америке и лесбиянка в городке одиннадцатого века.

Вот и весь расклад.

Утром Марина проснулась как обычно, в восемь часов по-московски. Здесь это было шесть утра.

Она спустилась с лестницы, вышла через дверь, ведущую на заднюю сторону двора, и увидела горы, заросшие осенним лесом, и круг солнца над горами. Солнце было молодое, желтое, не уставшее. Планета. Холмы намекали – как формировалась земля, когда она была молодой, даже юной и только создавалась.