— Вы указали время, написав «восемь часов» словами или цифрами?

— Словами. Когда я обнаружил, что маяк заперт, мне пришло в голову, что молодая женщина могла забыть передать записку, но меня это не особенно тревожило. Мистер Оливер и я — мы оба здесь, на острове. Он вряд ли смог бы избежать встречи со мной.

Последняя фраза, произнесенная довольно небрежно, все же прозвучала неожиданно и, как показалось Дэлглишу, довольно многозначительно. Все молчали. Дэлглиш спросил:

— Конверт был запечатан?

— Нет, он не был запечатан, но клапан был заправлен внутрь. Обычно я не запечатываю конверт, если послание должно быть передано из рук в руки. А у вас разве это не в обычае? Конечно, записку могли прочитать, но мне и в голову не приходило, что кто-то может это сделать. Конфиденциальным было дело, которое мне надо было обсудить, а вовсе не тот факт, что мы собираемся встретиться.

— А что потом? — Дэлглиш задавал вопросы таким мягким тоном, словно расспрашивал легкоранимого ребенка.

— Потом я решил посмотреть, может быть, мистер Оливер дома. Когда я прибыл на остров, я узнал у экономки, где он остановился. Я пошел к его коттеджу, но потом передумал. Я не очень хорошо себя чувствовал и решил, что, вероятно, правильнее будет отложить встречу, которая могла оказаться очень неприятной, до тех пор, пока не почувствую себя лучше. Срочности ведь никакой не было. Как я уже сказал, он вряд ли мог избежать встречи. Однако я решил вернуться к себе в коттедж по той дороге, что идет мимо маяка, и проверить еще раз. На этот раз дверь была приотворена. Я толкнул ее, она открылась, и я поднялся на первые два пролета, окликая Оливера. Ответа не было.

— Вы не поднимались на верхнюю площадку маяка?

— В этом не было особого смысла, а я устал. Меня стал беспокоить кашель. Я понял, что прошел слишком большое расстояние.

«Так, — подумал Дэлглиш. — Теперь — главный вопрос». Он тщательно обдумывал слова, какие собирался произнести. Бесполезно спрашивать Шпайделя, не заметил ли он каких-либо изменений на первом этаже, ведь это было его первое посещение маяка. И хотя существовал риск, что его вопрос может оказаться наводящим, следовало спросить Шпайделя об этом прямо.

— Вы заметили мотки альпинистских веревок, висевшие на стене прямо против входа?

— Да, я их заметил, — сказал Шпайдель… — Под ними стоял деревянный сундук. Я заключил, что в нем хранят другое скалолазное снаряжение.

— А вы обратили внимание, сколько там висело веревок?

— Там их висело пять, — ответил Шпайдель. — На самом дальнем от двери крючке веревки не было.

— Вы в этом уверены, доктор Шпайдель?

— Абсолютно уверен. Я обычно замечаю такие детали. К тому же я немного занимался скалолазанием в юности, и мне было интересно увидеть, что здесь, на острове, есть такие возможности. После этого я закрыл дверь и пошел обратно к себе в коттедж, через лесок и кустарники: этот путь, разумеется, значительно легче, не приходится карабкаться вниз, на нижнее плато.

— Так что вы не обошли вокруг маяка?

Кашель доктора Шпайделя и явно высокая температура не лишили его сообразительности. Он ответил с некоторой резкостью:

— Если бы я это сделал, коммандер, я полагаю, что смог бы заметить висящее тело, несмотря на утренний туман. Я не обошел вокруг маяка, я не смотрел наверх, и я его не видел.

Дэлглиш спокойно задал следующий вопрос:

— Что за дело вы хотели обсудить наедине с мистером Оливером? Я сожалею, что мой вопрос может показаться вмешательством в ваши личные дела, но уверен — вы понимаете, что мне необходимо это знать.

И снова воцарилось молчание. Потом Шпайдель сказал:

— Это — чисто семейное дело. Оно никак не может иметь отношение к его смерти, коммандер, могу вас заверить в этом.

Любому другому подозреваемому — а Шпайдель, разумеется, был подозреваемым, как каждый на этом острове, — Дэлглиш непременно указал бы на неумолимые требования, предъявляемые расследованием убийства. Однако Шпайдель не нуждался в напоминаниях, Дэлглиш ждал, пока тот отирал пот со лба и, казалось, собирался с силами. Взглянув на Мэйкрофта, Дэлглиш сказал:

— Если вы чувствуете, что вам трудно продолжать разговор, мы можем поговорить позже. Впечатление такое, что у вас высокая температура. Вы ведь знаете — на острове есть врач. Пожалуй, вам стоит повидать доктора Стейвли.

Он не добавил, что особой срочности в продолжении опроса нет. Разумеется, опрос надо было закончить срочно, тем более если доктор Шпайдель мог оказаться в изоляторе медпункта. С другой стороны, помимо того, что Дэлглиш не желал волновать больного человека, продолжение разговора могло стать опасным, если Шпайдель был серьезно нездоров.