Садясь в одиноко стоявший автомобиль, он сказал водителю:

– В храм Анат-Яху.

Храмовый комплекс Анат-Яху находился за городской чертой, в районе апельсиновых рощ. Его архитектура была вполне традиционной – четырехъярусная пирамида, как бы продолжавшая линии холма, на котором стояла, – с широкими лестницами, идущими с внешней стороны стен. На плоской площадке вверху поддерживался огонь, почти невидимый при дневном свете.

А вот дом престарелых, существовавший при храме с незапамятных времен, видимо перестраивался совсем недавно, причем достаточно смелым зодчим. Во всяком случае по форме он напоминал то ли ковчег Утнапиштима, то ли огромный старинный корабль с кирпичными парусами.

Выяснив, где располагается госпожа Баалат-Гебал Шульги-Зиусидра-Эйги (Ницану пришлось напрячь память, чтобы назвать тройную фамилию дамы), Ницан попросил аудиенции. Громогласная старушка согласилась неожиданно легко. Младшая жрица проводила посетителя в апартаменты, занимавшие весь последний этаж.

На этот раз Баалат-Гебал была не в мужском костюме, а в столь же бесформенной черной хламиде. Здесь же беззвучно сновали прислужники. Ницан так и не смог определить, живые ли это люди или големы. Если последние, то храмовый маг обладал высочайшей квалификацией.

Баалат-Гебал полулежала на широкой лежанке. На столике рядом стояла ваза, полная фруктов, и узкогорлый кувшин с охлажденным молоком. Пожилая дама посмотрела на остановившегося у двери детектива с откровенным любопытством.

– Можете спросить у Пилесера и Этаны, – пробасила она вместо приветствий, – я ждала вас. Я знала, что путаница с саркофагами всего лишь повод. Вы, милый мой, можете перехитрить кого угодно, но только не меня.

– И в мыслях не было, – искренне ответил Ницан.

Баалат-Гебал величественным жестом пригласила его сесть. Тотчас один из слуг пододвинул посетителю кресло. «Все-таки, голем», – подумал Ницан, усаживаясь. Такими бесстрастными могли быть лица только у искусственных существ. Он взглянул на госпожу Баалат-Гебал и вежливо улыбнулся.

– Так я вам и поверила, – сердито сказала она. – Не было в мыслях, скажите пожалуйста... – и вдруг неожиданно спросила: – Со смертью Навузардана не все чисто, верно?

– С чего вы взяли? – осторожно поинтересовался Ницан, принимая из рук голема стакан молока. Напиток был ледяным и в меру подслащенным.

– Интуиция, – коротко ответила она. – Он был слишком большим негодяем, чтобы вот так вот просто умереть от сердечного приступа. И потом: он никогда не жаловался на сердце. Многие были уверены в том, что у Навузардана его просто нет... – Баалат-Гебал нахмурилась: – Хотите знать, почему я не сказала полиции о своих подозрениях? Потому что его смерть устраивала слишком многих. Началось бы расследование, перетряхивание грязного белья. Но, повторяю: я уверена, что он умер не сам. Хотя не представляю себе, как все произошло. Но ваше присутствие здесь только укрепляет меня в этой уверенности.

– Очень жаль вас разочаровывать, госпожа Шульги-Зиусидра-Эйги, – дипломатично заметил Ницан. – Но я не занимаюсь расследованием обстоятельств господина Навузардана Шульги. Я выполняю задание клиента, господина Нарам-Суэна. А задание это гласит: разыскать шутника, ставшего причиной финансового конфликта между похоронным бюро «Счастливого пути!» и Домом Шульги. Вот, если хотите, текст моего контракта с Нарам-Суэном.

Баалат-Гебал отмахнулась от протянутого листа бумаги.

– Не собираюсь я ничего проверять. В конце концов, это ваше дело. Не хотите говорить правду – не надо. Так что вам от меня нужно?

– Задать несколько вопросов, – Ницан отставил в сторону наполовину допитый бокал. – Вопросы связаны с уже упоминавшимися мною событиями. Как только вы сочтете их выходящими за рамки поиска неизвестного шутника, можете меня выставить, это ваше право.

Баалат-Гебал усмехнулась, ничего не ответила. Усмешку детектив счел за разрешение и спросил:

– Скажите, вы поддерживаете отношения с госпожой Шошаной Шульги?

– Разумеется, нет, – фыркнула Баалат-Гебал. – Никто из нас не поддерживает отношений с этой сумасшедшей. Умчалась к варварам, теперь вот отказалась от своей доли в наследстве...

– Отказалась от своей доли? – Ницан навострил уши. – Так-так, а откуда вам это известно?

– Шошана прислала письмо. Можете убедиться, – могучая старуха протянула Ницану распечатанный конверт. – Какой была, такой и осталась. Общение с варварами не добавило ей ума ни на грош.

Ницан извлек из конверта лист плотной, чуть желтоватой бумаги, сложенный вдвое. Развернув лист, он прочитал вслух:

«Дорогая Баалат-Гебал! Не могу сказать, что очень обрадовалась твоему сообщению... – детектив прервал чтение, вопросительно взглянул на госпожу Щульги-Зиусидра.