В честь этой самой закладки, после нее, в лазарете А.А. Вырубовой был прием. На нем сделали фотографию - последний прижизненный снимок Г.Е. Распутина. Это групповое фото за столом, попав в руки одного из убийц старца - В. М. Пуришкевича, было размножено им в количестве 9 тысяч экземпляров и распространялось в остававшиеся до преступления дни с соответствующими, извращающими смысл запечатленного на снимке комментариями.

«Среда 21-го декабря, - записала в своем дневнике 1916 г. Великая княжна Ольга Николаевна.
– В 9 ч. мы и Папа и Мама поехали к месту Аниной постройки, где была отслужена лития и похоронен Отец Григорий в левой стороне будущей церкви. Спаси Боже Святый».

По некоторым сведениям, со временем здесь предполагалось учреждение скита или даже небольшого монастыря: «…21 марта 1917 г. в день рождения старца собирались закладывать монастырь по проекту архитектора Зверева"» (ссылки на соответствующие источники указаны в цитируемой работе С. Фомина). 85

Впечатления И.В. Степанова.

Для пациентов лазарета Анна Вырубова была родной матерью. Она так и называет себя в письме к Ф.С. Войно: «Я ваша мама». Доказательством того, что это не пустые слова, пусть послужат воспоминания русского офицера И.В. Степанова, который после ранения на фронте проходил излечение в Царскосельском госпитале.

Его впечатления помогают прочувствовать ту атмосферу, которая царила и в Серафимовском убежище-лазарете, и те отношения, которые сложились между ранеными солдатами и начальницей лазарета Анной Вырубовой. Не будем смущаться тем, что эти воспоминания относятся к чуть более раннему периоду жизни Анны Вырубовой - периоду до роковой железнодорожной катастрофы, когда Анна Александровна была вполне здорова и, возможно, еще не помышляла о создании лазарета. Несомненно, что понесенное вскоре увечье, тяжелейшие физические страдания, перенесенные ею, помогли ей глубже понять и ощутить чужую боль. В ее душе ярче вспыхнуло чувство сострадания, материнской любви к страждущим и трогательной заботы о них.

Но обратимся к И.В. Степанову, который в простых, бесхитростных словах высоко оценил качества золотого сердца русской женщины: милосердие, доброту, отзывчивость на всякую просьбу.

«Меня переносят в палату N 4, где лежат два офицера. Молодая сестра с простоватым румяным лицом и большими красивыми глазами подходит ко мне. С первых же слов я чувствую к ней искреннюю симпатию. Славная деревенская баба. Веселая, болтливая. Она стелет мне простыни и вместе с санитаром переносит на мягкую кровать. Укладывая, все спрашивает, не больно ли? Понемногу осваиваюсь. С ней так легко говорить.

– Сестрица, мне бы хотелось помыться, почистить зубы

– Сейчас все принесу. Обещайте, что Вы мне будете говорить все, что Вам нужно. Не будете стесняться?

– Что вы, сестрица, с Вами не буду.

Но я знаю, что здесь придворная обстановка. Вероятно, все люди этикета. И мне радостно, что будет хоть один человек, с которым я не буду конфузиться.

– Теперь будем вас кормить. Что Вы хотите: чай, молоко?

– Сестрица, спасибо. Я ничего не хочу. Мне так хорошо.

– И заслужили. Что Вы о своих не подумали? Хотите я протелефонирую?

– Потом. Петрограда из Царского не добиться. Я лучше напишу телеграмму.

Сестра приносит бумагу. Пишу. Она стоит, улыбается. Как-то сразу полюбил ее. Редко видел людей, столь располагающих к себе с первого знакомства. Кто она? Сиделка простая?

– Давайте, я пошлю санитара на телеграф.

– Спасибо, сестрица.

Хочется как-то особенно поблагодарить и не нахожу слов. В комнату ежеминутно заходят дамы в белом. Расспрашиваю соседей. Мне называют фамилии: графиня Рейшах-Рит, Добровольская, Чеботарева, Вильчковская… Все мне знакомые. Привык читать в свите Императрицы: фрейлина Гендрикова, фрейлина Буксгевден, гофлектриса Шнейдер и госпожа Вырубова. Эта «госпожа Вырубова» (она не имела ни звания, ни должности) меня всегда особенно интересовала. Столько про нее говорили. Она ведь неразлучна с Императрицей… Мне говорили: интриганка, темная сила, злой демон…

– Вы не слышали здесь фамилию Вырубовой?

– Анна Александровна? Да ведь она все утро тут с Вами провозилась и теперь ушла с телеграммами…

Вырубова всегда приезжала и уезжала в автомобиле с Высочайшими особами. В палаты она заходила одна, когда никого из них не было. Каждого подробно обо всем расспрашивала. Очень смешила нас всякими пустяками. Всегда в прекрасном настроении. Ее добродушие и сердечность как-то вызывали просьбы. И с какими только просьбами к ней не обращались! Сколько вспомоществований, стипендий, пенсий было получено благодаря ей. Она ничего не забывала, все выслушивала и через несколько дней радостно сообщала всегда благополучные результаты. От благодарности отказывалась.

– Я же тут ни причем. Благодарите Ее Величество». 86

Сердце русского солдата.

Щедро раздариваемое добро и любовь сторицей вернулись к Анне Александровне. Долг платежом красен, а русский человек добро помнит. И не раз, и не два ласка, забота и участие, проявленные ею по отношению к простому солдату-инвалиду, были помянуты в тяжелейшие минуты ее жизни теми же - простыми русскими солдатами, которые бесхитростно, как могли, отплатили ей за добро, защищая ее от поругания, а может быть, и от смерти. Пусть об этом скажет сама Анна Танеева.