Я зажег спичку и поднес ее к сигарете Джинни. Она искоса посмотрела на меня поверх пламени:

— Остальное выглядит сплошным кошмаром. Среди ночи…

— Той же самой?

— Да. Мы легли поздно, так как застали маму… — Она вздрогнула. — В общем, ей не удалось покончить с собой. Как я сказала, среди ночи мы услышали крик. Я подумала, что это опять мама, но я ночевала в ее комнате, и, когда открыла глаза, она спала. Я выбежала в верхний коридор. Светила луна, и я увидела папу, стоящего в коридоре в ночной рубашке. Потом вышли Мэтт и Мэри, но папа сказал, что с ним все в порядке. Однако он весь дрожал и что-то бормотал о…

Джинни умолкла, и я спросил:

— Где он спал?

— Внизу, в библиотеке. Мама отказалась делить с ним комнату. Он выбежал оттуда и помчался наверх… Папа бормотал о «чем-то белом с пальцами», которое пробежало по библиотечному столу при луне.

Ветер за окнами не унимался. Джинни прислушалась и бросила сигарету в камин. Эмоции бушевали вокруг нас, как крылья летучих мышей, сбившихся в стаю. Вошедший Мэтт Куэйл не мог этого не заметить.

— Похоже, Джинни, ты распустила язык, — проворчал он.

— А тебе какое дело? — лениво отозвалась она.

— Полоскать грязное белье на людях…

— Мэтт, ты становишься поэтичным. Слышать от тебя метафору…

— По-моему, я просил тебя этого не делать. — Мэтт пытался впечатлить ее тем, что, по-видимому, воображал угрожающим спокойствием. — Полагаю, ты хочешь, чтобы это разнеслось по всему городу?

Джинни взяла меня за руку и задумчиво промолвила:

— Не надо, Джефф. Это все равно что бить пачку масла… Мэтт, как тебе удается добывать клиентов?

Мэтт не ответил. Мгновение он тупо смотрел на нас, потом опустился в кресло и вдруг начал всхлипывать.

— Не обращайте внимания, — пробормотал он. — Я не подхожу для таких вещей. У меня вообще ничего не получается. Боюсь, я буду следующим. Я только что говорил с Туиллсом. В маминых молочных тостах было полным-полно мышьяка, и если бы она съела все… Перестаньте на меня пялиться! — сердито крикнул Мэтт. — Я ничего не сделал!

Джинни выглядела смущенной.

— Ладно, Мэтт, не раскисай. Мы с тобой. — Она встала и неловко похлопала его по спине.

Я боялся, что Джинни тоже расплачется, поскольку ее глаза заблестели. Мне стало ясно, какое напряжение и какой страх таятся в их сердцах.

— Знаете, что сказал мне Туиллс? — продолжал Мэтт. — «Теперь я отвечаю за все. Ваши жизни зависят от меня». И показал мне какое-то молокообразное вещество в пробирке. «Это мышьяк, и я знаю, кто добавил его в молочные тосты…» Ладно, Джефф. Забудь, что я наговорил. Боюсь, маленькая очкастая крыса думает, что это сделал я. «И я знаю, — добавил он, — кто добавил гипо… что-то в сифон». Займись этим, Джефф, и сделай что-нибудь!

Итак, Туиллс тоже догадался насчет сифона. Это меня разочаровало.

— Хорошо, — сказал я. — Джинни рассказывала мне о переменах в доме после ухода Тома.

— Рассказывать особенно нечего, — снова заговорила Джинни. — Хотя с того дня действительно все изменилось. Папа стал закрываться в библиотеке и пить — мы слышали, как он ходит взад-вперед. У мамы начались припадки безумия. Но я надеялась, что это пройдет. Первое предупреждение о переменах к худшему я получила однажды вечером, спустя несколько месяцев. Я сидела с парнем по имени… это не важно. Мы сидели на темной стороне веранды под окном библиотеки.

Она указала направление; место находилось под прямым углом к трем окнам, выходящим на горы.

— Мы сидели на качелях и курили. Было лето. Окна были открыты, но шторы опущены. Папа сидел в библиотеке и, должно быть, слышал нас. Внезапно он вышел на веранду со свирепым выражением лица и рявкнул: «Вынь изо рта сигарету! Ведешь себя как вульгарная шлюха!» Потом папа напустился на Дэла, который обнимал меня за плечи, и наконец приказал мне вернуться в дом, где прочитал мне лекцию, меряя шагами пол. Мне предоставляют слишком много свободы, я не уважаю ни родителей, ни Бога, ничего. Я поздно возвращаюсь домой и не говорю, где была. Именно избыток свободы погубил моего брата Тома.

Это явилось только началом. Папа устроил дикий скандал Клариссе, которая пошла на танцы в сельский клуб и вернулась слегка навеселе. Той осенью он ушел в отставку, по его словам, чтобы работать над книгой и присматривать за нами. Апеллировать к маме было бесполезно — она забрала все вещи, книги, картины, даже одежду Тома к себе в комнату и не позволяла никому к ним прикасаться…

— Слушай! — прервал ее Мэтт, вскинув голову и выпятив подбородок. — Ты изображаешь отца кем-то вроде тирана! Он не был таким, Джефф. Она просто затаила на него злобу.