Черноусов уже открыл было рот, чтобы напомнить склеротичному другу свое имя, когда Синицын наконец произнес:

– Виктор… – лицо его прояснилось. – Вот черт… Я и не надеялся… Откуда ты взялся?

– Слава Богу, – сказал Виктор. – Я уж думал, так и не узнаешь… Ты как: впустишь меня? Или будем говорить через порог?

Синицын отодвинулся, впуская его внутрь и одновременно придерживая басовитую собаку, норовившую прыгнуть на гостя. – Ну, привет, фермер, – Виктор протянул руку. Володя немного помедлил, потом обнял пришедшего. Отстранившись, он внимательно осмотрел Черноусова, отмечая изменения, происшедшие за десять лет.

– Постарел, – неожиданно сказал Синицын. – И борода вот. Тебе сколько сейчас?

– Тридцать восемь.

– Совсем седой. А в общем, – он хлопнул приятеля по спине так, что тот невольно закашлялся, – типичный иностранец. Очки, курточка… Ладно, пошли в дом, что мы у ворот стоим?

Войдя в прихожую, Черноусов снова огляделся. Положительно, дача Синицына и внутри не походила на дачу. Приличная мебель, ковровая дорожка. Что Виктора по-настоящему удивило, так это охотничий карабин, стоявший в углу у входной двери. Синицын никогда не баловался ни охотой, ни рыбалкой.

– На всякий случай, – пояснил Синицын в ответ на удивленный взгляд. – Всяко бывает. Время неспокойное. Проходи. Выпьем за встречу. Ты как, принимаешь? Или там, в своих палестинах завязал?

– Не волнуйся, я в порядке… – Виктор улыбнулся. – Хорошо устроился, Володя. Свежий воздух, физический труд. Ты, по-моему, еще здоровее стал.

– Это точно… Кстати о свежем воздухе, – сказал он, – чего дома париться? Айда в сад. Я сейчас все туда принесу.

В саду стоял большой деревянный стол, окруженный плетеными стульями. Через минуту появился хозяин, держа в руках рюмки и бутылку.

– Тебе помочь?

– Сиди, сам справлюсь, – он снова исчез и появился с глубокой миской овощного салата. Еще через мгновение на столе появилась прочая закуска.

– Все домашнее, – с гордостью сообщил Синицын, быстро нарезая соленые огурчики. – Кроме горючего.

Они выпили ледяной водки, закусили салатом и колбаской, словом, проделали ритуал встречи старых друзей. Черноусов почувствовал себя несколько лучше. Он и сам не знал – то ли из-за встречи с другом, то ли просто подействовала водка.

– Ты что, все время живешь здесь? – спросил он, окинув взглядом вполне ухоженный садовый участок и свежепобеленый дом с островерхой черепичной крышей. – Или наездами?

– А что мне делать в городе? – в свою очередь спросил Синицын. – Лежать перед телевизором и накачиваться этим пойлом? – он кивнул на бутылку. – Нет уж, я так, на свежем воздухе. Нормальный образ ненормальной жизни. Как в город выберусь – тоска смертная. Отвык. Так что я все больше здесь.

– Понятно… – Виктор вытащил пачку «Мальборо», предложил ему и закурил сам.

– Надолго к нам? – спросил Володя.

– На неделю. Потом уезжаю в Москву. Работа.

– Хорошая работа. Загранкомандировки. Или у вас там этим особо не удивишь?

– У вас сейчас, по-моему, тоже… – разговор не клеился и обещал скоро увянуть вообще. Похоже было, что они все время ходим вокруг да около, описывают словесные пируэты вокруг того, что больше всего интересовало – и гостя, и (Черноусов был в этом уверен) хозяина. Синицыну надоело первому.

– Может, расскажешь – зачем приехал? – спросил он, глядя на кончик дымящейся сигареты.

– Расскажу, – Виктор отодвинул в сторону рюмку. – Ты же не поверишь, если скажу, что соскучился?

– Это через десять-то лет? Без единого письма, без весточки? Не рассказывай сказки. Конечно, не поверю, – ответил Синицын. – Даже по пьяни.

– А если скажу, что в командировку? От газеты, написать тут о вашей жизни?

– Да ладно тебе… То же, охотник за сенсациями. И в это не поверю.

– И правильно, – сказал Черноусов. – В это только мой начальник поверил. И, слава Богу, подбросил деньжат… – он помолчал, глядя в стол. – Наверное, ты прав. Я свинья. Мог бы, конечно, написать. Или даже позвонить. Особенно после девяностого года. А вот не сделал. Ни того, ни другого, ни третьего. И вдруг приехал – и сразу же к тебе. К старому другу, о котором десять лет не вспоминал. Так? То есть, думаешь ты так, правда?

Синицын настороженно смотрел на Виктора, ничего не отвечая. Черноусов помолчал немного, потом сказал:

– Посмотрел сегодня на Симферополь. По дороге, когда к тебе ехал… Трудно узнать. Что-то изменилось. С одной стороны – появились красивые витрины, киоски. Люди как будто прилично одеты.

– С турецкой барахолки, – вставил Синицын.

– Что? Неважно. Во всяком случае, не с фабрики имени Крупской… Вот, а с другой стороны – дома какие-то ободранные, обветшавшие, – Виктор засмеялся. – Помнишь, как к Олимпиаде красили фасады? И оказалось вдруг, что в городе полным-полно красивых зданий. Даже с лепниной. Помнишь дом Грибоедова, дом Воронцова?