Ей не хотелось огорчать Габриеля, а она была уверенна, что он сильно расстроится.

Но девушке было необходимо поговорить с Бертом, наедине. А ее добровольный защитник этого не допустит, это точно, и к провидцам не ходи. Хуже всего было то, что у Оливии оставалось совсем мало времени до того момента, как Габриель откроет дверь, проверяя, все ли с ней хорошо. Она знала его, как саму себя, и была уверена, что он, уже минуты три, внимательно прислушивается к происходящему в этой комнате.

Так, была не была. Девушке очень сильно не хотелось огорчать Габриеля - но у нее не было выбора. Она знала, что ее сердце будет рваться на части, когда он посмотрит на нее своими черными глазами с грустью и непониманием. Но - нет, это не должно ее остановить, она должна быть твердой, надо разобраться, что тут происходит.

Оливия закрыла глаза и начала сосредотачиваться, конечно, раньше ей было легко трансформироваться, но сейчас, она хотела быть уверенной, что ничего не перепутает. Не хотелось ей, покалеченной, выслушивать упреки брата и Габриеля.

Девушка набрала в легкие воздух и… громко выдохнула, признавая провал своего плана. Ей не надо было открывать глаза, чтоб сказать кто стоит на расстоянии сантиметра от нее.

– Далеко собралась, милая?
– Дыхание Габриеля щекотало ее шею, вызывая сладкую дрожь в теле. Ух, она почти забыла, какой эффект он производит на нее, когда стоит так близко. Она испытала острую необходимость прислониться к чему-то. К ее несчастью - этим чем-то оказался Габриель. Дрожь перешла в порхание бабочек в ее животе, и эти насекомые уж очень быстро поднялись к ней в голову, выдувая мозг взмахами крыльев. Черт побери, этого ликана! Совсем думать мешает, да еще и портит такие планы!

– Ммм…, да так, воздухом решила подышать.- Она презирала свое слабоволие, но ничего не могла с собой поделать. Оливия откинула голову назад, наслаждаясь его присутствием. Как же она скучала по нему, даже когда не могла вспомнить его имя.

Она только минутку постоит так, а потом что-то придумает. Да, точно, именно так и сделает.

– Воздух, это хорошо, давай подышим вместе, только возле окна стану я, если ты не против.
– Габриель обошел девушку, повернулся спиной к окну, закрывая ей обзор. Он облокотился на подоконник, и притянул ее к себе, положив голову девушки себе на плечо. Оливия потеряла дыхание окончательно. Она была, словно окутана им. Его руки охватывали ее за плечи, ее бедра были зажаты между его ног, а голове было так удобно, что никуда уже не хотелось идти.

– Ну что, соколенок, как ты жила все это время?

Оливия задумалась над его вопросом, хоть это было и нелегко, сосредоточиться на чем-то, кроме самого Габриеля.

– Думаю, можно сказать, неплохо.
– Произнесла она, наконец, с легким вздохом.
– Мадлен заботилась обо мне, как о собственной дочери. Я не испытывала нужды ни в чем. Вот только, я постоянно мучилась от того, что не могу вспомнить, кто я такая.
– Она потерлась щекой о его шею, наслаждаясь теплом и покоем.
– И еще, за все эти шесть лет я ни одной ночи нормально не спала, представляешь?
– Она подняла голову и посмотрела ему в глаза.
– У меня было две крайности: или полная бессонница, или кошмары. Это ужасно выматывает, должна признаться.
– Девушка недовольно скривила губы.

Габриель улыбнулся.

– Это гораздо меньшие неприятности, чем я представлял себе. И я очень рад, что ошибался.

Оливия фыркнула.

– Могу представить, что ты себе навоображал. У тебя всегда была склонность к драматизации ситуации.
– Она легонько стукнула его в плечо. Габриель в притворном гневе сощурил глаза и зарычал.

– Эй, - Оливия отпрыгнула, смеясь, - я пошутила.
– Но, кстати, - она бросила на него взгляд из-под ресниц, - я вспомнила, что мне надо заглянуть к Мадлен.

Должна же я объяснить ей хоть что-то.
– Девушка решила воспользоваться моментом.

– Так что, я пока к ней сбегаю.
– Она быстро развернулась и направилась к двери.

Но Габриель поймал ее за руку.

– Может с тобой сходить?

Оливия закатила глаза.

– Что со мной может случится в доме, полном ликанов? Чье присутствие здесь, кстати, мне совершенно непонятно.
– Она, все же, была вынуждена повернуться к нему.
– Габриель, ну серьезно, я уверена, что у тебя есть какие-нибудь важные дела. И вообще, я же жила сама эти шесть лет.
– Она тут же прикусила язык, это была не лучшая тема для разговора, если ей хотелось выйти из этой комнате в одиночестве. И действительно, улыбка исчезла с лица мужчины, и он помрачнел, а в его глазах появилась боль.

– Я знаю, Ольви, и проклинаю себя каждую минуту этих шести лет, поверь мне.

– Господи, Габриель, ты-то, в чем виноват?
– Оливия обхватила его лицо своими ладошками.
– Ты не мог ослушаться главу клана, да и причин не было.
– Быстро добавила она, видя, что он собрался спорить с ней. Она знала, что он-то, как раз вполне мог проигнорировать приказ ее отца, если считал, что в таком случае пострадает Оливия в любом аспекте.
– Все, я здесь, со мной все хорошо, ну почти.