— Да, — даже не стараюсь лгать.

Алексис стояла возле своего стола, я сидел напротив. После пары она меня задержала, чтобы поговорить.

— Почему ты не хочешь стараться? Ты же можешь лучше.

— Я не сомневаюсь, что могу, но… — замолкаю, опуская взгляд в стол.

— Но?

— Если это не изменит вашего мнения обо мне, зачем мне стараться? — я так же смотрел на стол. Алексис вздохнула.

— Разве важно, что я думаю? Это ведь тебе надо.

— Я знаю, что мог бы написать лучше, — поднимаю взгляд, встречаясь с ее серыми глазами, — но больше необходимого писать не буду.

— Ладно, но постарайся хоть немного больше прилагать усилий.

— Да, профессор.

Я, наконец, встал из-за стола. Продвигаясь к выходу, я кое о чем вспомнил и остановился.

— Профессор, можно вопрос?

— Смотря какой.

— Немаловажный. Я повернулся к Алексис.

— Ну, спрашивай.

— Почему вы сегодня даже не накричали на меня?

— Просто лень было это делать, — улыбнулась женщина, — но обещаю, на следующую пару получишь вдвойне.

— Не сомневаюсь, — разворачиваясь к выходу, сказал я.

Следующая пара обещала быть интересной. Я быстро добежал до нашего внутреннего дворика, который был сделан на вид стадиона, но без сидячих мест. Пэйн, как всегда строил всех в шеренгу, читая лекцию по поводу и без нее. И в этот раз не обошлось. Я прибежал почти один из самых последних. Погода на площадке была отличная, в то время как, за пределами защитного купола была уже нулевая температура. Эту часть закрывали невидимым куполом, так что создавалось впечатление, что находишься в помещение.

— Ну, наконец, все соизволили появиться, — язвил Пэйн, проходя вдоль шеренги. — Что такое кислое выражение у всех, а? Боитесь замарать свои ручки, да? — Пэйн дошел до того места, где стоял я. Он оценивающе прошелся по моему росту, не оставляя без внимания и спортивную одежду, которая была у всех одной расцветки. — Милашка, ну-ка, двадцать отжиманий.

— За что?

— Тридцать!

— Но…

— Сорок!

— Ну, ладно, — соглашаюсь, — двадцать, так двадцать.

С довольной улыбкой опускаюсь на землю и делаю все двадцать отжиманий. Пэйн в это время молчал. Затем я встал и, пытаясь выровнять дыхание, посмотрел на преподавателя. Он, кажется, сейчас убьет меня. Такому взгляду и зверь позавидует. Пэйн справился с гневом, и я знаю, что он будет мне мстить.

— Сторм, — позвал он американца, — возьми две учебные шпаги и проучи Милашку. Драться до потери пульса. Со злой ухмылкой, Сторм отошел отдавать указания другим.

— Думаю, эти подойдут, — говорит американец.

— Да, в самый раз.

И тут начался бой. В недавнем прошлом родители заставляли меня ходить на уроки фехтования. Я справлялся довольно таки хорошо, но не отлично. Были и промахи, и настоящие успехи. Сегодня я пожалел, что не слушался родителей.

Учебные шпаги были раза в три тяжелее обычных. Это делалось специально для того, чтобы потом тебе казалось, что ты мастер своего дела и умел проделывать настоящие трюки со шпагой.

Сторм заставлял меня пятиться к самой стене. Парень зверь просто! Даже мой преподаватель по фехтованию такие штуки не выделывал. Стало понятно, что через пару минут я сдамся. Так и вышло. Кончик шпаги Сторма через минуту уперся мне в грудь, а я, в свою очередь, в стену. Как только Сторм убрал шпагу, я свалился на землю. Я дышал все глубже и глубже, язык онемел от сухости, ребра сжигал огонь.

— Ну, вот, Милашка, — прозвучал голос свыше, — не пререкайся больше.

Я поднял слезившиеся глаза на голос. О Боги, как мне надоел Пэйн. Все, я за себя не отвечаю. Я поднялся, стараясь не обращать (что плохо получалось) на боль. Ноги подкосились, но я удержался ладонью за стенку.

— Почему вы меня так ненавидите? — с каждым словом боль в груди становилась сильнее, но я продолжал. — Что я вам сделал? Меня уже тошнит от того, что вы не можете найти причин для своей ненависти и отрываетесь на мне.

Под конец фразы я уже почти кричал, если, конечно, можно в моем случае кричать. Я смотрел в глаза Пэйну со всей злостью, на которую был способен.

— Не повышай на меня голос, парень. Парень? Уже что-то новенькое. Интересно, это хорошо или плохо?

— Вы не ответили на вопрос, — напоминаю.

Дыханье уже выровнялось, и я смог говорить спокойно. Вокруг нас собрались студенты. Ну, вот, теперь все парни в группе будут в курсе последних событий и слухов. Хоть девочек нет (они занимаются отдельно), но и они скоро все узнают.

— Ну, что ты, Милашка, — почти прошипел Пэйн, — смотри, только не заплачь. А сейчас пара окончена. Разойдись.

Следующая декада пролетела незаметно. Мне так и не удалось почитать дневник Лорана, а он, в свою очередь, не появлялся в моих снах.