Мы стали ждать развития событий, не уверенные в том, что удастся спуститься на такую глубину с аквалангом. Дело почти безнадежное, решили мы, у нас нет оснащения, необходимого для погружения на большие глубины. Часов двадцать обитатели аппарата смогут продержаться... Пока нас обуревали такие жуткие мысли, рядом послышался всплеск. Все увидели вспыхивающий маячок. То было «Блюдце». Двигалось оно как-то странно: кормовая часть задиралась кверху. Когда приблизился «Хью-Тайд» и краном вытащил аппарат из воды, я осветил фонариком его днище: аварийного груза не было.

Уже на борту «Хью-Тайда» из рассказа Каноэ и доктора Фейгера мы восстановили картину происшедшего. «Блюдце», медленно поднимаясь по склону, запуталось в одном из тросов, которые обнаружил еще раньше доктор Инман. Трос зацепился за металлический уголок с укрепленным на нем прожектором. Каноэ заметил, что, когда сбросили груз, некоторое время аппарат поднимался, а потом остановился. Глубина достигала примерно 60 метров, когда они выбрали слабину троса. И тут гидронавты очутились в ловушке. Чего только он не предпринимал, чтобы вырваться из нее!

Члены экипажа не имели представления о том, что же их держит, поскольку кронштейн находился вне поля зрения. Каноэ решил сбросить аварийный груз, хотя и понимал, что при резком рывке аппарат может получить значительные повреждения. Но оказалось, что оторвался только кронштейн, сам же аппарат нисколько не пострадал. Папаша Нептун довольствовался прожектором да 180 килограммами свинца. «Блюдце» и его обитатели целыми и невредимыми выбрались на поверхность.

Это доказывало, что «Блюдце» оснащено надежной системой, обеспечивающей экстренное всплытие, но впредь мы решили более тщательно продумывать, какого рода приборы можно устанавливать на корпусе аппарата. В районе каньонов Скриппс — Ла-Холья «Блюдце» могло застрять на дне или у склона.

Позднее, всесторонне обсудив происшествие, мы решили установить внутри «Блюдца» дополнительный баллон с суточным запасом кислорода. Окажись аппарат опять в ловушке, люди смогут продержаться до подхода спасательного судна. Большой запас кислорода необходим был и потому, что мы намеревались работать далеко от Штатов, у Мексиканского побережья. Применяемый же на флоте водолазный колокол Мак-Канна можно использовать лишь на глубинах до 240 метров. Кроме того, «Блюдце» снабдили контрольным буем, который, всплыв на поверхность, укажет местонахождение подводного аппарата.

Согласно программе, «Бэрч-Тайд» должен был сняться с якоря 2 января и взять курс на мыс Сан-Лукас в Калифорнийском заливе, пройдя при этом 800 миль. В течение последней недели декабря ученые и техники института Скриппса и лаборатории электроники переносили на борт судна всевозможную аппаратуру, которая потребуется новой экспедиции. А вечером 2 января погрузка шла вообще бешеным темпом: беспрерывным потоком поступали ящики с фото- и магнитофонной пленкой, контейнеры для хранения образцов, грунтовые трубки, лебедка, личные вещи участников экспедиции. Боб Дилл захватил с собой и закрепил на верхней палубе два мотороллера известной фирмы «Тоут-Гоут». Эти мотороллеры и прежде использовались в Мексике при знакомстве с отдаленными районами страны.

Команда «Дипстара» решила, что, поскольку во время перехода погружений не будет, в Сан-Лукас мы полетим на самолете и встретим судно там. Мы согласились с этим решением, так как могли провести несколько лишних часов в кругу близких, с которыми не будем видеться почти два месяца. Поздно вечером, отправляясь в трехдневный переход, отплыл «Бэрч-Тайд».

Теплым погожим утром 4 января мы направились в авиапорт, расположенный по ту сторону границы, в Тихуане, в 20 милях южнее Сан-Диего. К нам присоединился Андре, который покидал остров Сан-Клементе, чтобы встретить Рождество в кругу семьи. Андре должен выполнять обязанности оператора «Блюдца» во время погружений возле Сан-Лукаса и соседних с ним островов.

Мы стояли возле маленького шумного аэровокзала, ожидая, пока чиновники оформят транзитные визы. Доктор Дилл и доктор Карл Хаббс получили разрешение работать в территориальных водах Мексики. Доктор Хаббс, сотрудник института Скриппса, известный ихтиолог, должен участвовать в нескольких погружениях возле Ла-Хольи. Дилл и Хаббс любезно пригласили нескольких мексиканских специалистов посмотреть на наши операции и, если появится желание, принять в них участие. Официально мы считались туристами, поскольку не принадлежали к экипажу судна.

Наконец очередь пассажиров двинулась, и нас впустили на территорию аэропорта. Мы сели в самолет, прилетевший из Лос-Анджелеса. Полет должен был продолжаться два часа. Самолет выруливал на взлетную полосу, когда стюард принялся пересчитывать пассажиров. Вид у него был растерянный: очевидно, число пассажиров не соответствовало приведенному в списке. На середине взлетной полосы пилот сбросил газ и повернул машину в сторону аэропорта. Пассажиры переглядывались, смотрели в иллюминаторы, недовольно ворча при этом. Моторы стихли; к передней входной двери подкатили трап. В салон вошла пожилая крестьянка с бумажными мешками в руках. Ее забыли захватить. Вот что значит оказаться в чужой стране. Теперь взлетели без происшествий.