По-прежнему ярко светило солнце. Тишина застыла над озерными просторами.

И вдруг совершенно неожиданно за крепостными стенами раздался стройный гул солдатских голосов и, откликаясь многоголосым эхом, тихо покатился по озерной глади.

— Я так полагаю, граф изволил уже проследовать в крепость, — в раздумье сказал прибывший генерал.

— Не может того быть! У меня порядок, ваше превосходительство. Всюду расставлены часовые, — муха не пролетит незамеченной, — несколько обидчиво отозвался комендант, седовласый полковник.

Но тут с верхов крепости раскатился гром пушечного выстрела, синеватый дымок взвился и постепенно растаял над валами. Следом грянул второй выстрел.

— Видите! — поднял плечи генерал. — Фельдмаршал уже в крепости.

В это время от крепостной пристани отвалила лодка с офицером. Минуту спустя он докладывал коменданту:

— Граф Суворов изволил осмотреть крепость. Он просит вас к себе. Будет рад видеть всех желающих представиться.

Все были обескуражены. Слегка побледневший комендант хмурился, пожимал плечами и не мог успокоиться:

— Помилуйте, как же так?

Бургомистр и депутаты торопливо разместились в катере и поспешили к крепости. Им было очень досадно. Народ бросился к проливу, усеивая берег.

На крепостной площади был выстроен гарнизон, при орудиях стояли канониры, а Суворов со священником и старшими офицерами уже проследовал в одну из крепостных башен.

К коменданту подбежал унтер-офицер и попросил прибывших наверх.

— Послушай, голубчик, как же так получилось? — сконфуженно допытывался старик. — Кто просмотрел?

— Ваше высокоблагородие, — тихо отозвался солдат, — батюшка Суворов уже с час, как в крепости. А прибыли они в крестьянском челне, да с одним гребцом. А одеты в чухонский плохонький кафтанишко, да настрого приказали молчать о своем приезде. Он прошел прямо в церковь, помолился, осмотрел казармы, лазарет, а теперь, вишь, на стены взобрался и приказал палить из пушек…

Комендант не дослушал, торопливо и взволнованно бросился к башне. За ним гуськом стали подниматься бургомистр и гости. Каменные ступеньки лестницы были узки и круто поднимались вверх. Теснясь и волнуясь от предстоящей встречи, все терпеливо поднимались в высокую старинную башню. На площадке самого верхнего яруса, едва переводя дух, все увидели бодрого худощавого старика в сером финском балахоне и широкополой шляпе. Балахон был распахнут, и под ним виднелся мундир Преображенского полка с георгиевскою лентою через плечо.

В остроносом лице и в повадке старика было что-то смешное, простоватое. Но всем далеко было не до улыбок. Перед ними стоял Суворов.

Фельдмаршал приставил к левому глазу сложенные один на другой кулаки и, прищурив правый глаз, внимательно обозревал окрестности крепости. Не шелохнувшись при появлении коменданта и бургомистра, он, словно не замечая их, насмешливым бойким голоском выкрикивал:

— Знатная крепость. Рвы глубоки, валы высоки, через стены и лягушке не перепрыгнуть… Сильна, очень сильна! С одним взводом не возьмешь… Был бы хлеб да вода — сиди да отсиживайся. Пули не долетят, ядра отскочат… Гуляй, играй, пой песни, бей в барабан!.. Помилуй бог, хорошая крепость!..

Тут он опустил руки, проворно повернулся на одной ноге к прибывшим и с важным видом предстал перед нейшлотскими властями.

Комендант быстро выступил вперед и подал рапорт. Суворов не стал его читать, спросил просто:

— Сколько гарнизона?

— Семьсот двадцать человек, — кратко ответил полковник.

— Больные есть?

— Шестеро.

— Муки много? Крысы не голодны?

— Разжирели все.

— Хорошо. Помилуй бог, хорошо! А я успел у вас помолиться, и крепость просмотрел, и солдатиков поучил. Все хорошо. Аминь. Пора обедать… Есть чухонская похлебка?..

— Ваше сиятельство! — выступил вперед бургомистр. — Обед приготовлен для вас в городском доме. Мы будем очень счастливы видеть у себя…

— Хорошо. Благодарствую. Иду…

Суворов повернулся и легкими шагами стал спускаться с башни. Гости еле поспевали за ним. Выбежав из башни, полководец обошел ряды солдат, внимательно вглядываясь в лицо каждого.

— Помилуй бог, хороши. Добры вояки! Выдать каждому по чарке.

Он слегка на ходу подпрыгивал, веселая улыбка блуждала на морщинистом лице.

— Что ж, пора и обедать. Едем! — сказал он коменданту и пошел к пристани.

В доме уж все было готово к приему дорогого гостя. Стол был накрыт, в хрустальном графинчике поблескивала водочка.

Суворов со свитой переплыл пролив и пошел пешком к дому бургомистра. Он наотрез отказался сесть в приготовленную для него коляску.

— Помилуй бог, мал поход. Ни к чему.

От пристани до самой ратуши толпился оживленный народ, громко и восторженно приветствуя престарелого полководца. Суворов то и дело приподнимал свою широкополую шляпу, на ходу размахивая ею и приветствуя в свою очередь народ. Его серый финский балахон как нельзя больше пришелся по душе финнам. Они улыбались, заглядывали ему в серые глаза…