Шрифт:
— А ты на чем в луга катаешься?
— Да вон, — Краюшкин кивнул в сторону. — На мопеде.
— И что, ведро карасей на нем увез?
Рыбак ухмыльнулся.
— Да хрен ли мне! Я и мешок рыбы увозил на нем.
— А Касатик с Коляном на чем были?
— На мотоцикле. Ижак у них, «Планета» с люлькой.
— «Планета»?
— Да, красный с синей люлькой. Это Коляна, отцовский еще. Рухлядь старая, но зато с оленем на крыле.
Мазуров его не понял.
— На каком крыле, что за олень?
— Ну, оленем со старой «Волги».
— А, вот оно что. Это какого числа было?
— Да хрен его знает! У меня календаря нет, часов тоже.
— Ну, скажи хоть, сколько времени назад, примерно? Две недели назад, три?
— Да, поболее уже!
— А потом, потом ты их там видел?
— На Россоши?
— Ну да.
— А я там больше не был.
— Почему?
— Так я ездил проверить, как там, щука в разлив зашла или нет. Побросал спиннинг, ни хрена не поймал. Так, два "карандаша", — он пальцами показал размер щурят. — Что мне там больше делать? Ради плотвы в такую даль переться? Она стоит-то копейки. Осенью вернусь, к октябрю щука подрастет.
— Парни что говорили?
— Не понял?
— Что не понял? Куда они потом собирались? Домой или еще куда?
Краюшкин задумался, вспоминая.
— Кажись, домой уже хотели собираться… А, нет, вспомнил! На Гнилое они хотели еще съездить. Колян грибов там хотел набрать. Он всегда грибы очень уважал.
Мазуров сразу заинтересовался.
— А на Гнилом, разве грибов много?
— Конечно. Там же низина, влажно всегда. Белые там завсегда есть. Дождей месяц может не быть, нигде грибов нету, а там есть.
— Эх, не знал я! Мы на днях как раз мимо Гнилого проезжали. Грибы я люблю. Ну, ладно. Сейчас запишем все это, распишешься.
До Краюшкина дошло истинное положение вещей.
— Так это ты, что, Иван Михайлович, меня, выходит, допрашивал?!
— А ты что думал? О грибах просил лекцию рассказать? Пропали Касатик и Колян. Месяц как нету их уже.
— И что, заяву кто-то притащил?
— А как же.
— И кто?
Почему он это сказал, Мазуров и сам потом не мог объяснить.
— Жена Касатика заявила.
Краюшкин ехидно хмыкнул своим щербатым ртом.
— А, соскучилась, сучка. Палку некому бросить.
Мазуров огорчился.
— Сволочь, ты, все-таки, Краюшкин. Если тебе жена рога наставляла, то и все остальные должны быть такими же? Ты в первый раз из-за нее сел?
Краюшкин кивнул головой и ударился в воспоминания.
— Я ее, суку, прямо в постели с тем козлом застал. Он то ушел, а вот она нет. С одного удара ее положил, точно в сердце финкой кольнул!
— А зачем двоих других жен избивал до полусмерти? — Настаивал Мазуров. — У них то на стороне ничего не было?
Краюшкин усмехнулся.
— А это для профилактики. Чтобы даже не думали гульнуть налево. Баба, если ее не бить, она всегда хочет на стороне трахнуться.
Мазуров сплюнул в сторону и махнул рукой.
— И как тебя только земля может носить, Краюшкин? Ты его опасайся, тетя Валя.
— А мне че, я не баба его. Я ему сама при случае рога сковородкой обломаю.
— Ну, бывайете, веселая компания!
Глава 4
С утра в третье отделение милиции забрел журналист местной газеты, "Кривовский Вестник" Антон Рябцев. Было время, когда он раздражал Колодникова своими затемненными очками, но потом опер к этому привык, тем более что журналюга частенько оказывался полезным для их работы. У журналистов и оперативников вообще много общего. Они случайно или по наводке, получают много лишней информации, которая может вылезти совершенно неожиданной стороной.
— Привет, орлы! — Поздоровался журналист.
— Привет, Антоша.
— Что нового? Трупы есть?
— Да, без этого не обошлось. Бабу этой ночью зарезали.
Рябцев оживился. Невысокий, полный, с плохо растущей бородкой он словно вспотел от возбуждения.
— За что?
— Бытовуха. Пили долго и упорно, поссорились, один ударил собственную тетку ножом в шею, попал в сонную артерию. Минут за пять у той вся кровь и вылилась.
Красочный рассказ Колодникова с залитой алой кровью кухней и ножом на столе явно понравился Антону.
— А за что ее конкретно пырнули? О чем спор был?
Колодников в очередной раз затянулся сигаретой.
— Ты не поверишь, но из-за плотской любви.
— Это как?
— Да вот так. Эта самая Анна Васильева всю жизнь любила свою двоюродную сестру, хозяйку квартиры. Да-да, именно так любила. А что ты думаешь, у нас в стране только татушки лесбос изображают? У нас в Кривове тоже это случается. Всю жизнь она ее любила, всю жизнь домогалась, и что-то там у них в конце концов было. Особенно после того, как мужа у Ольги убили.