Мама выплыла при полном макияже и в Ларисином черном китайском халате с вышитыми яркими нитками попугаями. Волосы были уложены крупными волнами (и когда только успела?), на ногах были Ларисины сабо со стразами.

Игорь склонился над протянутой мамой ручкой, задел ошпаренным боком стенку в коридоре (коридор у нас узкий) и взвыл. Мамино лицо исказилось гримасой. Гришенька залаял. Игорь почему-то потерял равновесие и с грохотом рухнул на пол. Гришенька залаял еще громче. Из своей комнаты появилась младшая и стала внимательно оглядывать гостя, сидевшего на полу.

– А поздороваться? – посмотрела я на дочь.

– Здравствуйте, – сказала она.

– Привет, – ответил Игорь и ей подмигнул. Гришенька уже ласкался к гостю.

Я предложила всем выпить кофе.

– Кофе вреден, – объявила мама. – Нужно пить зеленый чай.

– А еще лучше фиточай, способствующий работе желудка, в особенности в пожилом возрасте, – родила младшая и многозначительно посмотрела на бабушку.

– Что?! – взревела та. – Откуда ты вообще знаешь про этот фиточай? Варвара…

– Меня соседка, баба Клава, просила ей в аптеке купить, пояснила, как он действует. Никаких запоров. Дядя Игорь, Лариса сказала, что вы в компьютерах хорошо разбираетесь. У меня к вам есть вопросы, – заявила младшая без перехода.

«Так, проверка», – поняла я и подхватила маму, лицо которой уже пошло красными пятнами, под руку.

На кухне мама кипела, словно чайник. Зеленого чая у меня в доме отродясь не бывало, и мама, насколько я знаю, его никогда не пила. Но тут она про чай забыла, извлекла из пенала початую бутылку коньяка и отпила из нее.

– Ты где этих мужиков находишь? – выдала она мне, утирая рот рукавом халата. – Ты почему так дочь распустила? Или это он на нее такое влияние оказывает?

– Послушай, ты с Игорем двух слов не сказала…

– Да мне раз посмотреть достаточно, чтобы понять, что он собой представляет!

– И что? – спросила я, спокойно попивая кофе.

– Еще почище Родионова будет!

– Вот и прекрасно, – сказала я. – Как раз то, что мне нужно.

– Ты не знаешь, что тебе нужно! – заорала мама.

– А ты знаешь?

– Знаю! Только никто из вас меня не слушает – ни ты, ни твои дочери. А Лариса вообще отказывается мне своего хахаля показывать.

– Чтобы не сбежал? Кстати, очень приятный молодой человек.

– Валютчик! У тебя был фарцовщик, а у нее – валютчик! Вот подожди, младшая подрастет, она тебе тоже какого-нибудь проходимца приведет! Она уже сейчас оторва из оторв!

Я хихикнула. Валютной статьи у нас в стране давно нет, но мама до сих пор мыслит советскими категориями. А Ларисин молодой человек – брокер, причем очень успешный. Да ведь и из фарцовщиков получились успешные бизнесмены, а из квартирных маклеров – владельцы агентств по недвижимости.

Мама продолжала воспитательную работу, из комнаты младшей доносились тихие голоса, я спокойно завтракала, то есть, конечно, не очень спокойно. Разве это возможно, когда ты подвергаешься процессу воспитания? В сорок три года! Интересно, когда младшая выпустит Игоря? И поедем ли мы сегодня к вдове убитого вместе с Родионовым шофера? Как там Игорь договорился?

К тому времени, когда младшая выпустила Игоря, я успела постирать и погладить. Мы встретились взглядами с гостем, он мне подмигнул. Мама из кухни не появлялась и даже реплики оттуда не бросала.

– Мне одеваться? – спросила я у Игоря.

– Ты долго одеваешься? – уточнил он.

– За пять минут справлюсь.

– Впервые вижу такую женщину, – сказал Игорь.

– Наша мама вообще уникальна, – появилась из комнаты младшая.

– Я знаю, – сказал Игорь.

Уже в машине я спросила Игоря, как ему мои родственники. Он усмехнулся.

– Мало мне было ниндзя, так теперь еще твоя старшая заявила, что прибьет меня собственноручно, если я обижу тебя или младшую. И я понял, что прибьет.

– Когда она успела? – опешила я.

– Мы с ней вчера встречались.

– По чьей инициативе?

– Ее. Нет, Варвара, она все правильно сделала. У тебя прекрасные дочери. Обе. Старшая тебя очень любит и очень о тебе беспокоится. Я бы хотел, чтобы мой ребенок так обо мне когда-нибудь заботился…

Я не знала, что сказать. Не знала, обижаться на старшую за то, что лезет в мою личную жизнь, или благодарить за заботу… Но почему кто-то вечно пытается принимать за меня решения? Давить на меня? Или я сама виновата?