В тот момент ее муж был болен и лежал в больнице, но не при смерти, и она хотела воспользоваться этой ситуацией.

Я велел этой женщине навсегда забыть про ее костюм и туфли, а вместо этого посмотреть журналы для мужчин, чтобы представлять себе, какие одежда, обувь и белье могут привлечь представителей противоположного пола. Потом пробежаться по магазинам, посетить стилиста и наведаться в салон красоты.

Она пыталась сопротивляться, но я сказал ей, что это единственный способ вернуть мужа и что' ей вполне может самой понравиться ее новый облик.

Когда эта женщина пришла ко мне во второй раз, она была совершенно неузнаваема. Может, ей было поначалу неуютно — ведь она привыкла к другой роли, в которой ей было комфортно.

После этого я посоветовал ей в этом новом виде пойти к мужу в больницу. И в процессе разговора залезть к нему рукой под одеяло и мануально его простимулировать. А если вдруг в палате окажется любовница, то и ее без внимания не оставить, например, по коленке погладить, по плечику, посексуальнее. Это как минимум заинтересует мужа, заинтригует.

Подробностей всех не знаю, но в результате муж от любовницы ушел и вернулся к жене. Живет с ней уже несколько лет и снова уходить не собирается.

Вот к каким последствиям приводит смена роли. А люди ведь остались теми же самыми. Изменилась только их ролевая игра, ролевая модель.

Из «Супермена-интеллектуала» в «Мудреца-экстремиста»

С другой стороны персона является тем, кем себя считает. Мы — есть то, что мы о себе думаем, кем мы себя считаем. И когда мы меняем роль — мы меняем свое поведение.

Я много лет играл роль, которую можно назвать «Супермен-интеллектуал». Я не был на самом деле суперменом-интеллектуалом, это была только моя роль. Я всегда носил короткую аккуратную прическу, мое лицо было чисто выбрито, а на лице я носил умное, мужественное выражение. Я ходил всегда в брюках со стрелочкой, об которую можно порезаться, в обуви, надраенной до сияния. Под костюмом у меня были либо рубашка с расстегнутым воротом, либо футболка.

В какой-то момент я почувствовал, что эта роль перестала меня удовлетворять, и мне захотелось сменить роль. Я взял станок и побрил голову, отпустил бородку. Я стал носить брюки, на которых нет стрелочки, что раньше было для меня вообще кощунством.

Я стал иногда надевать ботинки «Гриндерс» — «мечту скинхеда». Я изменил весь свой внешнйй вид и соответственно изменил и свое поведение. И в этой новой роли — я бы назвал ее «Мудрец-экстремист», я почувствовал себя так, как мне хотелось.

Поэтому, меняя роль, мы меняемся сами.

В любом, сколько-нибудь организованном человеческом сообществе можно выделить четыре основные касты:

• Брахманы — ученые, священники, маги;

• Кшатрии — воины, правители, администраторы;

• Вайшьи — купцы, производители, землевладельцы;

• Шудры — низкоранговые особи человеческого стада, маргиналы.

В традиционных обществах с выраженным сословным делением эти касты были признаны под разными названиями официально, принадлежность к ним передавалась по наследству, или за выдающиеся достижения можно было свое положение улучшить и касту повысить. Но не следует думать, что в современном мире касты исчезли. От того, что приняли декларацию прав человека, касты никуда не делись, общество продолжает делиться на касты, только теперь это деление стало менее явным.

Представители касты, находящейся у власти, определяют идеологию общества, его целеполагание и умонастроение.

«Классическая» схема государственного управления такова: у власти находятся кшатрии, направляемые брахманами, выступающими в качестве идеологов, ниже находятся вайшьи, отвечающие за материальное обеспечение общества, и в самом низу — шудры. При этом брахманы, не имея официального статуса руководителя, пользуются наибольшим почитанием и уважением со стороны всех каст. Такое общество предельно регламентировано, имеет идеологию, сплачивающую его граждан и отделяющую их от других сообществ, целью его существования является служение великой идее. Что это будет за идея — Бог, прогресс, мир во всем мире, познание Вселенной — в данном случае не так важно. Важно то, что она дает смысл и направление существования как всему обществу в целом, так и каждому его члену.

Переход к единоличной власти кшатриев будет отмечен укреплением вертикали власти, развитием государственной коррупции, усилением вооружения.

Схема, при которой общество достаточно расшатано, но еще жизнеспособно: у власти находятся вайшьи, остальные касты уравнены в правах. В таком «демократическом» обществе во главу угла ставится экономическая целесообразность, которая и является единственным критерием принятия решений. При этом особое внимание уделяется экономическим программам и тотальной рентабельности всего и вся.