— Ты что, кто же тебе даст номер в гостинице с местной пропиской?

— При чём тут прописка! — воскликнул Георгий. — Деньги дадут номер.

— Нет, я не могу. Меня многие знают. А наш город — большая деревня, завтра же поползут всякие слухи.

— Чепуха! Уже все спят!

Их препирательства прервал внезапно появившийся из-за поворота мужчина. От неожиданности он тоже сбавил было шаг, но потом прошёл мимо, даже не взглянув на них.

— Откуда он взялся? — сердито спросил Георгий, словно прохожий спугнул его в самый ответственный момент. — И я, кажется, видел его, когда мы выходили из ресторана. Топтун?.. Кто же его интересует, ты или я?.. Тебя менты давно вызывали по делу твоего жениха?

Лариса растерянно пожала плечами:

— Давно… А что я могла сказать им, когда я ничего не знаю…

Лариса умолчала о разговоре с военным следователем, интересовавшимся алмазом, кто и когда его доставил. Лариса тогда ничего скрывать не стала. А вот Георгию, понимала, знать о том разговоре не следует — тут же может доложить Гавриилу Прокопьевичу, которого Лариса непонятно почему боялась.

— Да нет, это просто прохожий, — заключила она после небольшого раздумья. — Идём.

Они пришли к ее дому. Мужчины нигде не было видно.

— Сейчас мы проверим, топтун это или нет, — заговорщически сказал Георгий, увлекая Ларису в подъезд. Постояли, затаившись, за дверью.

— Я пойду, — несмело попросила Лариса, напуганная не столько случайным прохожим, сколько обеспокоенностью Георгия и страшным словом «топтун».

— Иди, — отпустил её кавалер. И с силой толкнул от себя дверь, надеясь угодить в лоб следившему. Но за дверью никого не оказалось.

И всё-таки Георгий рассмотрел на противоположной стороне улицы у стены дома чёрный силуэт.

Гавриил Прокопьевич пришел на службу в одиннадцатом часу — вчера засиделся в кабинете почти до двенадцати ночи, анализируя положение, сложившееся в службе безопасности фирмы за последние месяцы. Ситуация после катастрофы «Руслана» осложняется: фирмой и самим Лебединским заинтересовались не только уголовный розыск и военная прокуратура, а и Федеральная служба безопасности; сыщики снуют вокруг офиса и предприятий, расспрашивают сотрудников, роются в документах. И хотя босс по его совету давно принял надлежащие меры, этого пройдоху Михайленко стреляного воробья, на мякине не проведешь. Да и Семиженов, похоже, что-то разнюхал. Прямых улик у них, разумеется, нет, отставной майор Дубосеков тоже не лыком шит, и служба в КГБ многому его научила, но кто-то из подчиненных мог наследить, допустить промах.

О разгоне КГБ и расформировании их отдела Гавриил Прокопьевич Дубосеков услышал по радио, когда был в командировке во Владивостоке. Это случилось так неожиданно и необъяснимо, что он не знал, что делать — возвращаться ли в Москву или продолжать выполнять задание, связанное с выяснением истинных намерений японского бизнесмена Ядзуки, работавшего, по сведениям наших контрразведчиков, на американскую военную разведку.

Дубосеков пытался дозвониться до своих начальников, но их телефоны — служебные и домашние — молчали.

Гавриил Прокопьевич был ошарашен, оглушен, повержен. И это в тот самый момент, когда он под видом торговца пушниной вошел в контакт с Ядзукой, завязал с ним чуть ли не приятельские отношения.

Сведения коллег Дубосекова оказались верны: Ядзуки действительно работал на американскую военную разведку и прибыл во Владивосток не только по коммерческим делам, а и для контакта с сотрудником ФБР капитаном Билли Скоттом, тоже прикрывавшимся тогой коммерсанта.

Оба — и японский, и американский разведчики — охотно встречались с русским торговцем пушниной. Дубосеков уже потирал от удовольствия руки — капитан ФБР легко шел в расставленные им сети… Теперь все было ни к чему. Он так озлился на своих начальников, на правительство, что готов был в открытую выступить против них. Но… руки у майора КГБ, считай уже отставного, для этой цели были слишком коротки.

И Дубосеков запил. Как дал согласие работать на американскую экономическую разведку, он до сих пор взять в толк не мог. Да особенно старался об этом и не думать: его информация зарубежным бизнесменам по сравнению с той, что продают им вышестоящие чиновники, детские шалости: он — экономический шпион, а не военный… И доллары, что текут на его счет в Токийский банк, не такие уж большие. Правда, в любой момент он может махнуть за бугор. Надо только не прозевать момент. С «Русланом» он влип по-глупому, но крепко…

Ядзуки явился в самый острый, прямо-таки кульминационный момент борьбы между Лебединским и Хорьковым. Будто был отлично осведомлен об их тайных интригах. Без особой дипломатии предложил сделку начальнику службы безопасности: «Мы, как и твой хозяин, крайне заинтересованы, чтобы ваш конкурент оказался на мели. Если вам удастся задержать вылет „Руслана“ в Китай хотя бы на сутки, плачу сто тысяч долларов».

И Гавриил Прокопьевич клюнул…

В приемной Дубосекова ожидал Георгий Михайлов, сержант милиции, подрабатывающий у него в охране по контракту. Гавриил Прокопьевич ценил парня — смышленый, послушный и хорошо подготовлен физически. Ко всему, сержант постоянно информировал шефа о новостях в городской милиции, за что начальник службы безопасности ежемесячно выписывал ему премиальные. А неделю назад Георгий обратился к Гавриилу Проко-пьевичу с просьбой взять его в охрану на постоянную работу.