Жалеть о бездарно потраченном времени, думаю, и бессмысленно, и бесполезно, и безнравственно, а посему, для меня куда важнее настоящее. Которое очень скоро станет прошлым. Или будущим. Как и эта сказка, написанная по мотивам жизни одного человека и олигарха. И не только…
Андрей Войновский
От автора
Историю, которая должна была случиться в феврале две тысячи четвертого года, много лет назад мне рассказала старушка. С ней я встретился на едва заметной среди зарослей тропинке в непроходимых лесах Тверской области, где-то между районным центром Максатиха и деревней Батуриха, куда приехал к своим друзьям собирать грибы.
История, услышанная мною из уст обаятельной старушки, настолько меня поразила, что я, помню, даже предпринял тщетную попытку начать новую жизнь и наконец-то избавиться от никотиновой зависимости и ряда других вредных привычек.
Правда, признаюсь, начало ее рассказа мне показалось банальным и довольно скучноватым. Когда ты сам доезжаешь до Батурихи на последнем литре бензина, так и не сумев наскрести на третью бутылку водки, купив при этом только две, – вдруг услышать в дремучем лесу историю о жизни и здоровье набивших оскомину олигархах-небожителях. Согласитесь, никакой иной реакции, кроме зевоты или протеста, эта многократно обглоданная до кости и намертво прилипшая к зубам тема у простого смертного тогда вызвать не могла. И поначалу я, естественно, испытывал огромное желание поднять свой «musculis gliteus maximus» с прогнившего, лет десять назад упавшего бревна и отправиться на соседнюю поляну, где из травы торчали коричневые шляпки крепких боровиков. Но по какой-то непонятной для меня причине я все-таки усидел. И с тех пор, откровенно вам могу сказать, об этом не жалею.
Много раз потом я вспоминал рассказанное старушкой, и вот, когда настал февраль две тысячи четвертого, счел необходимым, по возможности ничего не упустив, поведать эту странную историю вам, дорогой читатель.
Часть первая
Глава первая
Месяца два назад один респектабельный господин – назовем его Пал Палычем – обмывал в ресторане очередную крупную сделку. После ужина, органично переместившись в бильярдную, за коньяком и партией в русскую пирамиду он почувствовал резкую боль в груди. Надо отметить, что ранее ничего подобного с пышущим здоровьем Пал Палычем не случалось. Впрочем, скоро боль прошла, и он, скорее всего, забыл бы об этом трехминутном недоразумении, но назавтра в разгар рабочего дня в его роскошном офисе боль снова напомнила о себе. Только на сей раз она пронзила этот крепкий организм в области абсолютно жизнеспособной печени. С этого момента боль стала посещать нашего героя с завидной периодичностью. Вольно разгуливая по его телу, она обнаруживала себя в самых неожиданных местах, заставляя Пал Палыча совершать резкие наклоны вперед, когда он устраивал разнос своим нерадивым подчиненным, хвататься за голову при подписании важных бумаг и даже прыгать на одной ноге во время экстренного собрания акционеров, что, согласитесь, для человека, обладающего миллиардным состоянием, выглядело, по меньшей мере, несолидно. В результате однажды утром Пал Палыч не встал с постели и, соответственно, не смог плодотворно трудиться на благо и процветание собственного бизнеса.
Полное медицинское обследование в очень дорогой и престижной клинике не дало никаких результатов. Врачи, трясущиеся от перспективы быть втянутыми в разборку с серьезным пациентом, пребывали в состоянии шока, ибо диагноз был неумолим: Пал Палыч абсолютно здоров. Разве что после проведенной колоноскопии был обнаружен солидный «генеральский» геморрой, который, впрочем, никак не мог повлиять на спазматические боли в висках или острую резь в области правой лопатки.
Хождение по ворожеям, бабкам, колдунам и прочим экстрасенсам также ничего не дало. Правда, иногда шестое чувство скромно и ненавязчиво советовало Пал Палычу сходить в церковь, побеседовать для начала с батюшкой, поставить свечки всем святым… Однако пять остальных чувств быстро и безапелляционно ставили шестое на место.
Пал Палыч угасал, хотя при этом не худел, а в те моменты, когда боль отступала, как и прежде, ел с завидным аппетитом. Однако стоило ей вернуться обратно – муки его снова становились нестерпимыми. В довершение всего гнетущие неизвестность и неопределенность неумолимо подкашивали его некогда боевой дух. И далеко не ясно, чем бы все это могло закончиться, если бы, казалось, не сама судьба подарила ему надежду.
Близкая подруга его жены, дама публичная во всех отношениях, то и дело мелькавшая на разных каналах телевидения, отстаивая идеи феминизма, зная о несчастье, обрушившемся на Пал Палыча, поздно вечером приехала к нему домой с ошеломляющей новостью.
– Павлуша, выход есть! Только слушай меня внимательно и, пожалуйста, не перебивай, как ты это любишь делать.
– Ну, говори же. Что там еще? – простонал Пал Палыч, на этот раз держась за левый бок.
– Так вот, и слушай. В Москве дня три-четыре назад появился человек. Кто он и откуда – никто ничего не знает. Снял скромную двухкомнатную квартиру в районе Садового… Кстати, где-то недалеко от Склифа. Ведет себя непринужденно, с пациентами обходителен. Правда, деньги дерет по высшему разряду и исключительно валютой. Так что для простого смертного сей эскулап, как понимаешь, недоступен. Да даже для нашего брата цены весьма кусачие. Вот, например, для меня…
– Эльвира, мать твою!.. Можно покороче?
– Покороче? Можно. Короче: главное, Павлуша, это результат! И результат сногсшибательный. Ты думаешь, куда Зузу подевалась?
– Зузу? А это еще что такое?
– Зузу – известная певица. Стыдно не знать, Пашенька. Между прочим, на данный момент это самая рейтинговая попса. Неужели не знаешь? Ее еще сам Филькин раскручивал…
– Эльвира! Будь у меня силы, клянусь, я бы тебя побил. Иди ты в жопу вместе с Зузу и своими мудатскими рассказами. Мне плохо, понимаешь? Ты вон лучше поведай эти бредни своей лучшей подруге, а то она, бедняга, вся исстрадалась, не зная, куда себя девать от безделья.
Пал Палыч бросил тяжелый взгляд в сторону своей жены Ларисы, высокой ухоженной блондинки, примерявшей на себя в этот момент перед зеркалом роскошное бриллиантовое колье. Все поведение Ларисы подчеркнуто говорило о том, что происходящее в этой комнате ее интересовать не может.
– Ларк! Ну хоть ты ему скажи, что он меня все время перебивает. Слова не дает сказать. А я, между прочим, только ради него к вам сюда среди ночи и приперлась.
– А что я, по-твоему, могу ему сказать? С небожителями вообще трудно общаться. Эти ребята давно себя в бессмертные отрядили. Да только на деле-то получается, что и они, неприкасаемые наши, тоже под Богом ходят.