Известный факт: когда нет никакой возможности выспаться и поваляться вдоволь в кровати, так и тянет в сон. Бывает, целыми днями только и думаешь, только и мечтаешь, как бы поскорее оказаться дома и завалиться спать. Разумеется, подобные мечты никогда не сбываются. Дома поджидают большие и мелкие дела, и до кровати добираешься в лучшем случае к полуночи. Утром едва продираешь глаза, и тащишься в ванную с единственной мыслью: "Вот приду вечером домой, и сразу…" Ну и так далее, по кругу.

А когда вдруг появляется уйма ничем не занятого времени, когда можно нежиться под одеялом хоть до полудня, хоть до вечера, в постели себя не удержать. Вскакиваешь ни свет, ни заря, как будто кто тебя сдергивает, и ложишься поздно ночью. И вроде дела не держат…

Именно так случилось со мной теперь. Времени у меня было навалом, идти никуда не надо, валяйся — не хочу. Вот именно: не хочу. Я проснулся, когда за окном только-только начало светать, и, сколько не ворочался с боку на бок, так и не смог вернуться в сон, только час промаялся зря. Я выбрался из-под скомканного одеяла, и встал. Натянул джинсы, брошенные вчера рядом с кроватью. Обычно, я не обращаюсь с одеждой столь небрежно, но в последнее время мне было как-то не до аккуратности и педантичности.

Я прошелся по комнате, освещенной лишь скупым пятном ночника. Вскользь касался попадающихся под пальцы вещей, просто так, бесцельно. Предметы были неживые, неприветливые. Чужие. Но все равно придется учиться сосуществовать с ними. Куда деваться? Нужно набраться сил, зажать себя в кулак и прожить еще один день.

Хреново, когда подобные мысли появляются с самого утра. Что же будет к вечеру? Совсем раскисну? Я заставил себя думать о другом. Например, о том, что вчера так и не поел. Сработало. Я сразу ощутил голод, а это неплохой отвлекающий фактор. Решив спуститься на кухню и позавтракать, я надел вчерашний же тонкий свитер и вышел из спальни.

В доме Кристиана я ориентировался не хуже, чем у себя. Дом был тих и темен. За занавешенными окнами занимался тусклый рассвет. Наверное, Кристиан с Агни или еще спят, или уже ушли. Любопытно, сколько времени?

На кухне горел свет, и я притормозил, раздумывая, хочу ли я кого-нибудь видеть сейчас или нет. Решил что, по большому счету, это все равно. Чувствовал я себя немного странно. Нечто подобное я уже испытывал пару дней назад: душа онемела, словно под действием новокаина. Отличие от тогдашнего состояния было в том, что теперь в голове поселилась ясно-хрустальная бездна. Не знаю, можно ли было выцепить из нее мало-мальски значимую мысль.

На кухне было светло, но очень тихо. За столом в одиночестве сидела Агни, уткнув нос в книгу и совершенно забыв о стоящей перед ней кружке с кофе и надкусанном бутерброде. То ли она никуда не торопилась, то ли забыла, что торопиться нужно.

— Привет, — сказал я, усаживаясь напротив нее. Кофе пах замечательно, и у меня сразу забурчало в желудке.

Агни уронила книгу и подняла на меня глаза. С опаской, как будто не знала, чего он меня ожидать.

— Доброе утро, — ответила она осторожно. — Хочешь кофе?

— Хочу.

— А омлет?

— Все хочу.

Сделав большой глоток кофе, Агни поднялась и принялась хозяйничать. Я наблюдал за ней. Черт возьми, до чего, оказывается, приятно, когда для тебя хлопочет девушка! Я и отец — мы готовили еду сами, так же как и занимались остальными домашними делами. Отец не желал видеть в доме никакой прислуги. Поэтому я не привык, чтобы завтрак мне готовила хорошенькая девушка.

— А где Кристиан? — спросил я.

— Уехал, — Агни вылила на разогретую сковороду взбитые яйца с молоком и поставила на плиту турку. — С час назад, наверное. Не знаю, куда его в такую рань унесло.

Действительно, куда?..

— А ты в школу не собираешься?

— Собираюсь. Время только семь, вообще-то. А занятия в восемь начинаются. Я успеваю.

В школе, где учился я, занятия начинались в половине восьмого. Впрочем, все равно я туда идти не собирался.

Я смотрел, как Агни колдует над кофе, и думал: наши отцы — близкие друзья… точнее, БЫЛИ близкими друзьями. И, однако, они не попытались сдружить нас с Агни. Это всегда казалось мне странным. Мы и в школах учились разных. Впрочем, выбор школы был уже не в воле Кристиана. К тому времени, когда Агни исполнилось шесть, он давным-давно разошелся с женой.

— Держи, — Агни поставила передо мной кофе и омлет, и вернулась на свое место. — Вот масло, вот хлеб…

— Спасибо, — я принялся за еду.

— Ты не стесняйся. Папа сказал, что собирается оформлять над тобой опекунство? Получается, ты теперь будешь тут жить?

— Наверное.

— Это хорошо, — заявила Агни, допивая кофе. — А то папа сидит все время один. Да и тебе лучше будет. Эх, я бы тоже с удовольствием сюда перебралась, да меня мама не отпустит. Она так не любит, когда я к отцу хожу.