— Да, конечно, — поднялась я со своего места и чуть не упала обратно, наблюдая расширившимися от удивления глазами, как прямо у меня на столе материализуется розовый камень на цепочке.

Так толком и не придя в себя, я сомнамбулически протянула руку к амулету. Вопль: «Не трогай!», я услышала словно сквозь туман. Когда я коснулась пальцами розового камня, свет стал меркнуть в глазах и только крик где-то на краю сознания, внутри головы: «Нет! Нет! Не уходи!». Кто кричал? Я? Кто-то из призраков последнее время одолевающих меня? Это я уже не узнала, так как провалилась во тьму.

Из тьмы я выплывала рывками, как-то неуверенно и без особого желания. Так, словно и не должна была выплыть.

— Галя, — голос мужа узнавался с трудом, столько в нем было тревоги, — Как ты?

Глаза плохо слушались, но я все-таки разлепила веки:

— Никак, — ответила я.

Сергей выглядел больным, так сильно ввалились щеки и глаза. Он держал меня за руку и казалось искренне переживал. Осмотрев помещение (насколько позволяли силы), пришла к выводу, что нахожусь в больнице.

— Мы боялись, что ты уже не вернешься, — голос мужа звучал глухо и устало.

— Тебе-то какая разница, — попыталась я пожать плечами, но они были словно из камня абсолютно неподъемными, — Скорее ты должен радоваться тому, что не очнусь.

— Галин, — поджал Сергей обиженно губы, — Зачем ты так? Не начинай снова этот глупый разговор о разводе. Мы все наши проблемы обсудим позже. Сейчас тебе нельзя волноваться.

— Нельзя волноваться? — усмехнулась я, но добавить к этому ничего не успела, в палату вошел доктор.

— Вот именно барышня, после того как вы нас так сильно испугали, вам прописан покой. Так что давайте лучше я вас осмотрю, а все посторонние должны покинуть помещение, — темноволосый молодой врач подошел ко мне и взял за руку, считая пульс.

Сергей, повинуясь его приказанию, вышел из палаты.

— Что со мной произошло? — попыталась я приподняться на кровати, — И сколько я здесь еще пробуду?

— Какое-то время, пока не поправитесь, — врач успокаивающе положил мне руку на запястье, — Да и кое-какие анализы надо будет сделать. И обследование не помешает.

— Зачем?

— На всякий случай. Чтобы убедиться.

— В чем?

— Пока рано об этом говорить. Думаю, все обойдется. Просто обморок от переутомления. Я уверен.

— И сколько длился этот обморок?

— Давайте лучше обсудим кое-что. У меня есть к вам вопросы. Ваш муж ответил на часть из них, но остались те, которые ему оказались не по силам. У вас раньше случались подобные обмороки?

— Нет, — обеспокоенно смотрела я на сидящего рядом с кроватью эскулапа.

— Хорошо. А плохое самочувствие? Головокружение? Тошнота? Хроническая усталость? Все нет? Отлично.

В таком духе он расспрашивал меня еще минут пять. О перенесенных болезнях, о родственниках. После же посоветовал отдыхать и ни о чем не беспокоиться. Но я не могла. Хотелось понять. Что же такое произошло? К чему все эти вопросы? Где ищейки? Где Марина Александровна? И сколько времени я пробыла без сознания? И почему врач не захотел отвечать на мои вопросы?

Через пару дней меня выписали. Анализы были терпимыми. Небольшая анемия. Обследование ничего не показало. Так что как мне сказали причин для беспокойства никаких. Больше гречки, говядины и печени, да еще пару дней отдыха дома. Ищейки приходили в больницу. Записали мои показания, которые сводились к: «Не знаю, но амулеты были обычными!» и ушли. Напирать в этот раз не стали. Неужели всплыли какие-то новые обстоятельства? Но следовало ожидать, мне об этом они сообщать не стали. Просто взяли подписку о невыезде и обещали еще раз встретиться.

Я же за это время успела как-то внутренне перегореть. Необычная усталость и апатия навалились на меня. Стало все равно, что будет с моим браком, стало все равно, что будет со всей этой историей с амулетами. На все стало наплевать. Сам факт, что я три дня провела в бессознательном состоянии, вызывал вопросы. Врачи только разводили руками, не в силах назвать причину моего беспамятства. Амулет же пропал после того как я его коснулась. Что бы это могло значить? Мне было все равно. Что бы это не значило. Словно пропало желание жить. Усталость, скорее всего это простая усталость.

Сегодня второй день моего вынужденного сидения дома. С мужем мы так и не поговорили. У него образовались какие-то срочные дела и он практически не появлялся. Я же устав бесконечно пялится в телевизор решила прогуляться. В кармане плаща, уже на улице обнаружила квитанцию. Совсем забыла о брюках от костюма. Столько всего навалилось. И болезнь и проблемы в семье и на работе.

Пройдясь по парку рядом с домом, решила все-таки забрать свою пострадавшую в боях с Игорем часть туалета. Каким далеким казалось мне мое ребячество. Стоило ли так поступать? Ради чего? Доказать ему что не таю от одного его слова? Глупо, все глупо.