Лилька. Вспомнилось детское, залитое слезами лицо и я передумала улетать ввысь, хоть меня и тянуло дикое желание так и сделать. Улететь и не думать ни о чем. И радоваться щекотке ветра. И быть свободной ото всего. От воспоминаний и обязательств, от привязанностей и ненависти. Жизнь. Стоит ли она того, чтобы за нее бороться?

Один из темных пнул Мишу под ребра. Неужели это такой способ успокоения расшалившихся нервов пленников? Или отыгрывается за причиненные увечья товарищам? Но мужчина так и продолжил, задыхаясь, сквозь боль, смеяться.

— Позовите кого-нибудь из запаса. Пусть уберут трупы. Нам не нужны следы, — бросил Славик темным, отвлекшись от дум, на смех Миши. — И я сказал. Не калечить. Чтобы и волосинки не упало с его головы. Сначала я хочу с ним побеседовать. А потом можно будет и загнать дичь.

На Мишину руку нацепили какую-то штуку, похожую на браслет и он прекратил смех. По первому же требованию самостоятельно поднялся и бездумно, пошел следом за магами, которые повели его к грузовичку стоящему за углом. Его загрузили в крытый кузов. А Лилькой Славка занялся сам. Взял за руку и как ребенка довел до автомобиля, который тоже стоял за углом, сразу за грузовичком.

Я не знала, как мне поступить. Лететь за ними следом? Но чем я смогу им помочь? Растерялась и упустила момент, когда машины тронулись с места, правда, второй грузовик, стоявший вслед за первым, выплюнул из своих недр троих человек, которые, будучи свежим резервом, бодренько принялись разбираться с трупами. Или не трупами? Кое-кто еще жив. Сергей! Воспоминание о муже обожгло меня, и я метнулась к скамейке, у которой, помнила, он лежал. Мужчина находился все там же. Только огонек его жизни теплился еле-еле. Опустилась к нему. Как же быть? Что же делать? Ведь еще есть Лилька и Миша. Метнулась вслед за машинами, а потом опять к мужу.

Решила, задержаться возле Сережи, хоть ненадолго. Протянула руку к нему и тут же ее отдернула. Там где должна была находиться рука, ничего не было. Я с ужасом вытянула руку перед собой, и попыталась хоть что-то рассмотреть. Под моим взглядом, невидимая конечность начала наливаться белым туманом, и очень скоро стала видимой. Подумав, решила заняться и тем, как вижу. А вопросы обо всех произошедших со мной странностях отложить на потом.

Зрение, повозившись, перестроила на нормальное и придвинулась поближе к Сергею. Протянула белесую ладонь к его щеке и ощутила легкое покалывание. Никогда он не позволял себе ходить небритым. А сейчас. Ночь, проведенная вне дома, день на ногах. Когда уж тут заниматься своим внешним видом. Порванная коричневая куртка. Запачканные джинсы, растрепавшиеся волосы. Изможденное лицо, кровь в уголках губ и бессильно уроненные руки. Эти тревожные признаки вызвали во мне приступ отчаяния.

Темные от боли глаза открылись и посмотрели на меня.

— Ты? — удивился он сиплым шепотом.

— Ты меня видишь? — не меньше чем он удивилась я. — Что с тобой? Где у тебя болит?

— А. Черт, — попытался он приподняться, но это у него не получилось. — Достали они меня заклинанием. Вряд ли теперь выкарабкаюсь.

— Я могу тебе помочь? — робко спросила и с ужасом заметила, как его бледные и так губы, стали еще белее. Усилия, которые он тратил на разговор со мной, вытягивали остатки жизни из него прямо у меня на глазах. — Молчи. Не отвечай. Наверняка тебе нельзя разговаривать.

— Вряд ли сможешь. Ты же просто видение, которое явилось по мою совесть, — улыбнулся он бескровными губами. — А мне нужна энергия. Много энергии. Давай не будем тратить время просто так. Лучше я попрошу, видение, у тебя прощения.

— Не надо, — очень захотелось заплакать, но привидения плакать не умеют. — Я простила тебя. Ты, не задумываясь, бросился спасать меня в безнадежной ситуации. Как я могу держать на тебя зло?

— Моя вина слишком велика. И груз тяжел. Я так виноват перед тобой. Поломал тебе жизнь. Изменял, — дыхание с присвистом вылетающее после каждого слова, пугало меня. — А ведь по своему, я любил тебя. Не так как ты заслуживала, — он взглядом остановил меня, призывая не мешать ему продолжать говорить. — И в этом моя самая главная вина. Ведь ты могла завести нормальную семью, детей. Да, детей. Я ведь бесплоден, Галин. И это я тебе не сказал.

— Как бесплоден? — ошарашено спросила я, но тут же взяла себя в руки. — Это уже не имеет значения. Вряд ли мне светит материнство и ясное будущее. Я же сказала. Я прощаю тебя. И помогу чем смогу. Тебе нужна энергия? У меня она есть. В достаточном ли количестве, это я не знаю. Но попробовать вытащить я могу. Так что говори, что делать.

— Объяснять долго, — болезненно поморщился он. — Да и не стою я твоих забот.

— Это мне решать. Стоишь или нет, — нахмурилась я, вспомнив об известном мне способе передачи энергии.

Сработает ли? Долго думать не стала. Определить получится или нет, можно только попробовав. Склонилась над примолкшим мужем и попыталась поцеловать. Надо же, удалось. И поцеловать, и почувствовать вкус поцелуя. Может я все-таки не привидение? Хотя, что я знаю о жизни привидений?

Поцелуй длился и длился, а моя белесая рука, которой я оперлась о грудь Сергея, становилась все прозрачней и прозрачней.

— Хватит, — губы Сережи порозовели, и он уже не выглядел умирающим. — Хватит. Это может быть опасно для тебя. Значит, ты реальна? Да?