Когда Матахатиро входил в контору, Хосоя уже закончил обсуждать свои дела с Китидзо и теперь просто болтал с ним о том, о сем. Но и после прихода Матахатиро он не торопился уходить. Чрезвычайно довольный вид, с которым он курил свою трубку, говорил о том, что ему снова удалось отхватить лакомую работу. Словно почувствовав на себе взгляд Матахатиро, Хосоя посмотрел на него и криво улыбнулся, выпустив изо рта облачко дыма.

— Вам не нравится это предложение? — спросил Китидзо.

— Да нет, мне все нравится, просто я думал, может быть, у вас есть что-то более приличествующее самураю, — ответил Матахатиро, снова взглянув на Хосою. Однако тот сделал вид, что ничего не знает, и задымил в другую сторону.

— Вот и господин Хосоя мне только что то же самое говорил, поэтому пришлось подыскать ему другое место. Но, если честно, милостивый государь, отказываться от этой работы было бы крайне неразумно, — сказал Китидзо и, сделав многозначительную паузу, продолжил: — Прежде всего, потому что господин Симидзуя пообещал о-очень недурное вознаграждение.

— Так-так, — заинтересовался Матахатиро. Гэндаю Хосоя вынул изо рта трубку и тоже уставился на Китидзо. Желая опередить его, Матахатиро торопливо спросил:

— Насколько же недурное?

— Один рё [20] за три дня работы.

На один рё можно купить целый коку риса. Значит, на какое-то время заботы о пропитании отойдут на второй план, подумал Матахатиро, быстро проведя в уме необходимые расчеты.

— Послушай-ка, папаша, — вмешался Хосоя. В его голосе слышались рассерженные нотки. — Сдается мне, ты ничего не говорил о том, что Симидзуя так хорошо платит?

— Что за странные речи я слышу, сударь, — сказал Китидзо, выпрямившись и с укоризной взирая на Хосою. — Не вы ли только что изволили браниться, дескать, человеку с двумя мечами на поясе не пристало ходить нянькой за молоденькими девушками. После этого я даже не смел заговаривать с вами о вознаграждении.

— Ну, сказать-то можно было. Это же и твой доход тоже, почему бы не оказать любезность… — все еще с сожалением ответил Хосоя, хотя прежней обиды в его словах уже не чувствовалось. Матахатиро искоса посмотрел на него. Самодовольное выражение, с которым Хосоя пускал дым в потолок, исчезло, и на его место пришло уныние. По всему было видно, что работа, доставшаяся Хосое, по деньгам не может сравниться с предложением Симидзуи. Как бы то ни было, один рё за три дня — это плата, о которой можно только мечтать.

В какой-то момент Матахатиро засомневался, что же это за работа такая, если за нее сулят столько денег, но вслух ничего не сказал, пообещав, что пойдет к Симидзуе и все узнает.

Хосоя тоже вышел вслед за Матахатиро. По улице они пошли рядом. Встречные прохожие с любопытством глазели на двух самураев. То ли потому что они оба были как на подбор высокими и ладными, то ли их интерес вызывала необычно густая растительность на лице Хосои.

Хосоя шагал, широко размахивая руками, с пренебрежением поглядывая на окружающий люд. При этом он еще не проронил ни слова.

— Этот дед Сагамия, — неожиданно ворчливо заговорил он, — такой скрытный. Если бы он мне сразу сказал про деньги, неужто бы я отказался…

Матахатиро промолчал. Он еще хранил горькие воспоминания о том, как в прошлый раз Хосоя совершенно беззастенчивым образом увел у него место помощника мастера по фехтованию в Нагатоми. Поэтому он притворился, что не слышит ворчания Хосои, а про себя подумал, что стыдно этакому верзиле распускать нюни у всех на глазах.

Увидев, что Матахатиро не собирается вступать в разговор, Хосоя, похоже, осознал тщетность своего брюзжания.

— Хотя, чего это я, в самом деле, — сказал он с неожиданным дружелюбием. — Гэндаю Хосоя меня зовут. Мы ведь уже не в первый раз встречаемся. Не иначе это какой-то знак. Так что прошу вас — впредь без церемоний.

— Тронут вашей любезностью, сударь, — ответил Матахатиро и тоже назвал себя. — Прошу простить, но по известной причине я не могу сказать, откуда я родом.

— Давно стали ронином? — Узнав имя своего попутчика, Хосоя тут же по-дружески пристроился рядом с ним.

— Скоро будет полгода…

— А я служил в клане Мори, в городе Цуяма провинции Сакусю. [21] Да вот только клан наш разорился, так что я уже четыре года как ронин. Жена, дети есть?

— Пока живу один.

— Один?! — завопил Хосоя. — Вот повезло-то! А у меня детей только пять ртов, да еще и жена. Она, конечно, тоже прирабатывает, сколько может, но чтобы такую ораву прокормить, приходится надрываться.

— Да уж, представляю, каково вам, — сказал Матахатиро.

Китидзо уже рассказывал ему о том, что у Хосои пятеро детей. Конечно, такой выводок — нелегкое бремя для главы семьи, потому сетования из уст Хосои породили в Матахатиро некое подобие сочувствия.