— Вот и сегодня он не показался на совете, — размышлял Маки Ёитидзаэмон. Речь шла о главе клана Укёдаю.

Уже несколько дней подряд шли совещания главного штаба клана, и до позавчерашнего дня сам князь тоже принимал в них участие и слушал прения. Однако ни вчера, ни сегодня он не появился. На совете было заявлено, что причина его отсутствия — недомогание.

Маки знал, что это неправда. Ему было очевидно, что Укёдаю возненавидел его и что эта ненависть и была причиной отсутствия князя на совете. Быть может, об этом догадывались и другие, но открыто об этом никто не говорил.

На совете обсуждались разные крестьянские дела и планы на следующий год. Пять лет назад в клане Унасака случился неурожай — из-за заморозков собрали всего четверть обычного. Тогда раздали запасы нешелушеного риса и голод удалось предотвратить, но после этого финансовое положение клана резко ухудшилось. В позапрошлом году, чтобы собрать средства для поездки князя в столицу, пришлось даже пригласить во дворец нескольких зажиточных купцов и, устроив им почетный прием, занять денег.

В клане ждали урожайного года. Задолжали не только купцам в провинции — вотчине князя, но и торговцам, посещавшим хантэй, [2] дом князя в Эдо. Два урожайных года подряд дали бы возможность если и не совсем избавиться от долгов, то хотя бы расплатиться с местными купцами и выплатить проценты, причитающиеся купцам столичным. Но год за годом после того недорода урожай был невелик, и в этом году из округов также приходили донесения о том, что урожай ожидается ниже обычного.

Если сидеть сложа руки, то очень скоро клан окажется опутан долгами. Необходимо было срочно принять какие-то меры, ради этого и проводились каждодневные совещания.

Мнения в совете разделились. Одни ратовали за ужесточение мер по экономии, — такой план предложил советник второго ранга Тода Орибэ, другие поддерживали план расчистки новых земель, представленный начальником налоговой управы Касутани Кандзюро. Высказывались и другие мнения, но в конечном счете разногласия свелись к противостоянию по этим двум позициям, и окончательного решения принято не было.

Предложение Тода состояло в том, чтобы упорядочить все ранее принятые указы по экономии и ограничению расходов, и выпустить еще один, более строгий указ. Кроме того, предлагалось следующей весной потребовать с крестьян во время сбора податей выплатить все, что они задолжали, вплоть до последнего гроша.

— Но ведь многие крестьяне тогда разорятся.

По подсчетам Тода, которые он представил совету, действительно получалось, что если с крестьян, как с бедных, так и с богатых, собрать и подати, и причитающиеся по срокам проценты, в казне соберется немалая сумма, примерно в восемь тысяч рё. "Но если пойти на этот шаг, — думал Маки, — крестьянам не продержаться".

Стоило Маки произнести свое мнение вслух, как Тода ответил сразу, как будто только этого аргумента и ждал:

— На земли разорившихся крестьян найдется покупатель.

— "Корайя"?

— Да.

— Я против! — громко воскликнул Маки. «Корайя» — так называлась лавка одного купца их клана, который в течение десяти лет понемногу скупал поля у разорившихся крестьян и за последние пять лет, начиная с неурожайного года, прибрал к рукам немало рисовых и других полей. Теперь он стал землевладельцем, с которым уже приходилось считаться.

По обыкновению, землю, оставленную разорившимися крестьянами, возделывали всей деревней, и полученный урожай выплачивался клану взамен долгов — продавать эту землю кому попало было запрещено. Люди перешептывались, что владельцу «Корайя» удалось перекупить столько земель лишь благодаря покровительству кого-то из влиятельных людей клана. Доказательств, что этим влиятельным лицом был именно советник второго ранга Тода, не было. Так или иначе, окончательное решение должен был принять глава клана Укёдаю.

Ясно одно: если поручить владельцу «Корайя» разбираться с последствиями реализации плана Тода, он сколотит себе огромное состояние, и в клане появится землевладелец, каких никогда еще не бывало.

Маки хорошо представлял себе, что будет с крестьянами, которых этот богатей лишит земли. Когда Маки было всего тридцать с небольшим, он несколько лет прослужил уездным сборщиком податей и был немного знаком с жизнью крестьян. Разумеется, со стороны богатого землевладельца это будет чистый грабеж, несравнимый со взиманием ежегодной подати.

Пока Тода и Маки отстаивали свои мнения, административный совет также разделился на две противоборствующие группы. Сборщик податей Касутани предлагал поднять пустоши, простиравшиеся в южной части территории клана у подножия горы Караками, и разбить их на рисовые поля по сто тёбу. При этом Касутани считал, что на это потребуется не менее пяти лет, в течение которых режим экономии ужесточать не следует, а годовые сборы податей, наоборот, проводить в щадящем режиме — чтобы облегчить жизнь крестьян.