Но они прошли и двенадцатый номер. Диана следовала за раскачивающимся оливином, ведя их к верхней точке мыса.

И там кристалл опять закрутился.

— Что происходит? — спросила Лорел, удивленно оглядываясь. — Что мы здесь делаем?

Адам и Диана переглянулись и посмотрели на Кэсси, которая медленно вышла вперед из задних рядов группы и пожала плечами.

— Это место, где когда-то стоял дом номер тринадцать, — сказала Диана. — Правда, Адам? Тот дом, который снесли.

— Я слышал, что он сгорел, — сказал Адам. — Еще до нашего рождения.

— Нет, я слышала, это было не так уж давно, — сказала Мелани, — около пятнадцати или шестнадцати лет назад. Но до этого дом пустовал веками. В буквальном смысле.

— Сколько веков? — спросила Кэсси слишком громко, вдруг обнаружив, что ее пальцы почему-то сжимают в кармане кусок гематита.

Члены шабаша повернулись к ней; их глаза, казалось, слабо сияли в лунном свете.

— Примерно три века, — ответила Мелани. — Это был дом Черного Джона. Никто никогда не жил тут после его смерти в 1696 году.

Гематит в ладони Кэсси горел холодным огнем.

— Все это слишком таинственно, на мой взгляд, — сказала Лорел, вздрогнув.

— И что это нам дает? — сомневалась Дебора.

— Еще одно звено, связывающее череп с Черным Джоном, — ответил Адам. — А больше ничего.

— Значит, это тупик, как было с кладбищем, — сказала Фэй с довольным видом.

У Кэсси возникло ощущение, что они ошибаются, но она не могла объяснить, почему, вот и держала рот на замке. Что-то еще ее тревожило, ужасно тревожило. Гематит в ее кармане стал сейчас тяжелым, как частица нейтронной звезды... ведь он был в руинах дома Черного Джона. Он даже мог принадлежать ему когда-то. А это значило, что она должна кое-что рассказать Диане. Все разбрелись по группам — собрание закончилось, то, ради чего оно созывалось, было выполнено. Кэсси набрала побольше воздуха и подошла к Диане.

— У меня не было возможности поговорить с тобой раньше, — сказала она, — но я хотела рассказать тебе о том, что случилось вчера.

— Кэсси, ты не должна ничего мне рассказывать. Я знаю, все было не так, как сказала Фэй.

Кэсси моргнула, сбитая с толку:

— А что сказала Фэй?

— Нам вообще незачем об этом говорить. Я знаю, что это неправда.

— Но что она сказала?

Диана растерялась:

— Она сказала, что вчера вечером вы играли у нее дома... ну, в какую-то игру.

— Человека-пиццу, — отчетливо произнесла Кэсси. Когда Диана непонимающе расширила глаза, Кэсси объяснила: — Человек-пицца — парень, который доставляет пиццу.

— Я знаю, почему она так называется, — сказала Диана, изучая лицо Кэсси. — Но я уверена, что ты бы никогда...

— Ты уверена? С какой стати?! — закричала Кэсси. Это было уже слишком. Диана слепо верила в ее невинность. Она не понимала, что Кэсси плохая, что в ней зло.

— Кэсси, я знаю тебя. Я знаю, что ты не сделала бы ничего подобного.

Кэсси охватывало все большее возбуждение. Что-то внутри нее готово было прорваться.

— Так вот, я была там. И я играла в эту игру. И, — Кэсси вплотную приблизилась к источнику своей душевной муки, — ты не знаешь, что я могу сделать или не сделать. Я уже совершила кое-что.

— Кэсси, успокойся...

Кэсси, как ужаленная, отшатнулась назад:

— Я спокойна. Не надо меня успокаивать!

— Что с тобой случилось, Кэсси?

— Ничего со мной не случилось! Я просто хочу, чтобы меня оставили в покое!

Глаза Дианы сверкнули зеленым огнем. Она устала и тревожилась, Кэсси знала это. И, может быть, она тоже готова была сорваться.

— Ладно, — сказала она; ее обычно мягкий голос стал непривычно резким. — Что ж, я оставлю тебя в покое.

— Отлично, — ответила Кэсси, ее горло распухло, а глаза жгло. Она вовсе не хотела ссориться с Дианой, но ее вынуждали к этому гнев и душевная боль. Она никогда не знала раньше, как ужасно, когда люди убеждают тебя, что ты хороший, если ты уже не такой.

Ее пальцы разжали в кармане кусок гематита, она развернулась и побрела прочь.

Фэй подошла к ней сзади, обдавая Кэсси запахом сладких мускусных духов.

— Покажи мне его.

— Что?

— Я хочу посмотреть, что у тебя в кармане; ты вцепилась в эту вещь так, будто она может убежать.

Кэсси, поколебавшись, медленно вытащила гладкий, тяжелый камень.

Все еще глядя на океан, Фэй изучала гематит.

— Кристалл гематита. Это редкость, — она подняла камень к лунному свету и хихикнула. — А Мелани никогда не рассказывала тебе о кое-каких очень необычных свойствах гематита? Нет? Он кажется черным, но, если разрезать его на части, они станут прозрачными и красными. А пыль от этого камня делает жидкость, охлаждающую гранильное колесо, красной, как кровь.