Но первый акт трагедии — не самый страшный. Самые мерзкие, самые подлые и самые кровавые события, связанные с русскими пленными, развернулись в последние месяцы войны и даже после ее окончания.

По серо-синему морю идет огромное транспортное судно с американским флагом на мачте.

— Ну вот, кажется, мы дома, — разглядывает в бинокль выплывающую из-за горизонта статую Свободы бравый капитан. — Как пассажиры?

— Все в порядке, сэр, — отвечает вахтенный офицер. — Отъедаются. Поют. Радуются. Но есть и другие…

— То есть?

— Не понимают, зачем их везут в Америку.

— Держитесь принятой версии: Северная Атлантика неспокойна, напороться на немецкую субмарину проще простого, поэтому домой их отправим через Тихий океан.

Все ближе статуя Свободы, все неистовее гремят джазы, а на палубе — плотная толпа русских. Одни искренне радуются, другие недовольно хмурятся.

— Все, братва, свобода-а! Теперь я их в гробу видел! — рванул выцветшую тельняшку коренастый морячок. — Здесь меня ни одна сука не достанет!

— Вот ведь занесло, а?! — блаженно щурится молоденький паренек. — Скажу мамане — ни за что не поверит.

— Да-а, Америка, — поправляет очки высокий блондин. — Страна контрастов.

— И больших возможностей, — подхватывает сосед.

— Эхе-хе, — кряхтит немолодой жилистый мужик. — Америка… А что Америка?! Земля — она везде земля. И чем ее больше, тем нужнее мужик, хозяин. Фермер по-ихнему, да? Так что не пропадем: пахать, сеять умеем, хвосты быкам накрутим…

— Пахать, сеять, — пожал плечами обладатель очков. — Мы же по-английски ни «бе» ни «ме». Как читать, как с людьми общаться?

— Чудак человек, — усмехнулся «фермер». — Земле твои «бе» ни к чему. Ей руки нужны, хорошие, работящие руки.

— А голова? — усомнился кто-то.

— Голова нужна везде. Без головы ни каши сварить, хлеб взрастить.

— Ничего-о, и сварим, и взрастим. Вот вернемся домой…

— В Союз, что ли?… По пайку соскучился? По ночным звонкам? Нет уж, дудки! Меня они не заманят!

Тем временем судно ошвартовалось в порту. Тут же сбросили трапы, и на пирс потянулись цепочки русских пленных. Как же тепло их встречали американцы! Улыбки, аплодисменты, сигареты, шоколад, цветы — рук не хватало, чтобы принять все это от раскрывших сердца людей.

Вдруг рапсодия Глена Миллера оборвалась, и из динамика полилась величественная мелодия Гимна Советского Союза. Американцы тут же подтянулись и замерли по стойке «смирно». А русские недоуменно переглядывались, не понимая, что происходит.

— Дорогие друзья! — раздалось из динамика. — Дорогие наши союзники! Извините за оплошность. Мы не учли, что многие из вас почти с самого начала войны оторваны от Родины, и поставили пластинку, не объявив, что это — новый Гимн Советского Союза. Впервые он прозвучал по радио в ночь на первое января сорок четвертого года.

Толпа радостно загудела! Послышались крики с просьбой повторить!

— Хорошо, хорошо, — донеслось из динамика. — Учитывая необычность ситуации, мы идем на нарушение протокола и исполним гимн еще раз.

— Слова, слова… Запоминайте слова, — разнеслось в толпе. — Каждая шеренга по строчке!

И вот над небоскребами Нью-Йорка плывет величавая мелодия Гимна Советского Союза. Замерли четкие шеренги бывших пехотинцев, летчиков, танкистов, артиллеристов… Все собраны, подтянуты. Гордо вскинутые головы. Многие, не скрывая слез, плачут. При словах «Славься Отечество наше свободное, дружбы народов надежный оплот» стоящие в одном строю русские и узбеки, грузины и казахи, армяне и азербайджанцы, латыши и украинцы, туркмены и белорусы крепко взялись за руки! Эти люди, как никто в мире, знали, что на войне можно выжить только благодаря дружбе, что не попасть в крематорий фашистских концлагерей можно только благодаря дружбе, что вынести все нечеловеческие испытания, выпавшие на их долю, они смогли только благодаря дружбе.

Потом звучал американский гимн, и вчерашние солдаты, впервые ступившие на землю Америки, слушали его не шелохнувшись.

— А теперь один вопрос, — донеслось из динамика, — всего один вопрос, на который каждый из вас доложен ответить со всей ответственностью. На первый взгляд он прозвучит странно, но… Мы задаем его с одной-единственной целью: проверить, не затесался ли в ваши ряды какой-нибудь заяц.

Шеренги насторожились.

— Итак, мы просим поднять руки тех, кто считает себя гражданином Советского Союза.