Шрифт:
Юлиана с Иннокентием играли в футбол во дворе.
– Настоящий футболист должен иметь сильные ноги, — услышала я ее голос, — сможешь ты присесть, скажем, пятнадцать раз?
– Смогу! Тетя Маша, смотрите!
– Раз. Два…
Я вошла во двор:
– Привет будущим звездам российского футбола!
– Тетя Таня, а я ноги тренирую!
– Молодец, Иннокентий! Ты по маме не соскучился?
– А разве карантин в школе уже закончился?
– Заканчивается! Ну ты пока погуляй во дворе, а мы с тетей Машей домой пойдем, нам поговорить надо.
В кухне Юлька сразу схватила меня за руку:
– Что? Что с Ванечкой? Ты его… привезла?!
– Тихо ты! Руку оторвешь, «тетя Маша»!
– Полина, раз ты говоришь, что надо вернуть Кешку матери…
– Да, да, только потише! Все в порядке. Ванечка твой уже у Алины. Сейчас поедем в город, завезем пацана матери…
– А как мы его ей отдадим? Она же шум поднимет, нас могут схватить!
– Юль, ты что? Кто собирается отдавать его матери прямо в руки? Кеша давно не маленький, отпустим его у дома, до квартиры он и сам дойдет.
– А, ну да… Что это я? А потом?
– Потом видно будет. Собирайся. Все мои подарки для Иннокентия сложи в этот пакет. Он его с собой заберет. Это ему компенсация за моральный вред от разлуки с матерью.
– По-моему, он неплохо себя чувствовал без нее.
Мы собрали в сумки все вещи, положили их в машину, усадили туда Иннокентия и, распевая во весь голос: «Какая боль! Какая боль! Аргентина — Ямайка, пять — ноль!», направились в город.
Я остановила машину, не доехав буквально пятидесяти метров до Кешкиного дома.
– Иннокентий, тебе на даче понравилось? — спросила я.
– Ага! Здорово! И в школу ходить не надо…
– Мы тебя, случайно, ничем не обидели?
– Не-а! Тетя Маша такие ватрушки вкусные мне пекла!
– Сможешь сам до дома дойти?
– Я что, маленький? — парень обиженно шмыгнул носом.
– Ну тогда вперед, футболист! Тренируй ноги, но и про голову не забывай.
Иннокентий вышел из машины, махнул нам на прощание рукой и направился к своему дому, волоча пакет с новой одеждой и мячом. Мы подождали, пока он скроется в своем дворе, и отправились к Алине.
Глава 18
– Наконец-то! Я его качаю, качаю… Молоко ему давала, соску, а он все равно плачет!
Нечаева ходила по комнате взад-вперед с завернутым в пеленки ребенком на руках.
– Дай! Дай мне его, быстро!
Юлиана буквально выхватила малыша из Алинкиных рук. Она жадно рассматривала его, ощупывала со всех сторон, потом начала бурно его целовать. По ее щекам катились слезы.
– Полина! Алина… Вы не представляете!.. Девочки! Я же его в первый раз вижу! А ему уже полтора месяца!
Она крепко прижимала ребенка к себе. Потом вдруг положила его на диван и стала распеленывать.
– Так он же мокрый! Потому и плачет! — сказала я. — Алина, ты не догадалась сменить ему памперс?
– Где я их возьму? Ты же их не купила.
– Ванечка! Мой Ванечка! Девочки, это же мой Ванечка!
Алина догадалась заглянуть в сумку-переноску:
– Да тут есть парочка памперсов. Давайте его переоденем.
– Только сначала его подмыть надо. Теплая вода есть?
Когда чистый, сытый и сухой Ванечка, нежно убаюканный мамой, уснул на Алинином диване, мы все втроем расположились в кухне, чтобы попить спокойно чайку и обсудить наши дальнейшие действия.
– А что тут обсуждать-то? — удивилась Алина. — Все уже хорошо. Ванечка с мамой, они теперь, я думаю, могут даже домой вернуться.
– Только я боюсь, как бы его приемные родители не заявили в милицию. У нас тогда пойдут такие разборки! — сказала Юлиана.
– А может, и не заявят, — я загадочно посмотрела на своих подруг.
Юлиана с Алиной уставились на меня.
– Ну, подумайте сами, теперь, когда ребенок со своей настоящей мамой, она может потребовать генетическую экспертизу, которая докажет, что это именно ее ребенок.
– И правда! Только не можно, а нужно ее потребовать. Мне ведь понадобятся документы на сына, — Юлиана посмотрела на нас.
– Конечно! Так что не прячься, а, наоборот, иди в суд и доказывай, что Ванечка — твой.
– Девочки, а как он на Юру похож!
– Да ну? — засомневалась Алина. — Такой маленький, что там видно-то? Маленькие все друг на друга похожи. Нос — пипочка, губки — бантиком, щечки… Ой, какие у них хорошенькие, нежненькие щечки!