– Боюсь, что страна неверно поймет этот шаг, мадам де Рискаль. Его могут расценить как взятку. – Пока уста первой леди произносили этот текст, глаза ее жадно изучали туалет Анук. – Мне очень нравятся его модели, – добавила она, не сумев скрыть легкую тоску во взгляде.

Анук таинственно улыбнулась и подмигнула ей.

– В таком случае, мы что-нибудь придумаем – Нимало не смутившись, она повернулась к Дорис – Я как раз собиралась звонить тебе, чтобы извиниться, дорогая. Мне просто страшно подумать, какое ты пережила потрясение из-за Класа.

– Из-за Класа? – Дорис застыла, сбитая с толку, не в силах отвести от нее озадаченного взгляда.

– Ну да, из-за Класа, помощника моего мужа. Он вел себя далеко не лучшим образом, когда ты вошла в кабинет. – Анук драматически вздохнула. – Я бы сама, наверное, тысячу раз умерла в такой ситуации. Ну пожа-а-луйста, прими мои извинения, самые-самые искренние.

Дорис, подхватив со стола бокал с водой, сделала огромный глоток. Лучше бы это была водка! Она не верила своим ушам. У этой женщины и вправду нет ни грамма совести! Дорис, ни секунды не сомневаясь, готова была побиться об заклад, что Анук прекрасно известно, кого она застала „не в лучшем виде". Антонио, а вовсе не Класа! И вот эта королева лгунов стоит перед ней, совершенно беззастенчиво выдавая за правду эту невероятную ложь!

Заметив, что Дорис колеблется, не зная, как себя вести, Анук добавила:

– Чтобы как-то сгладить ситуацию, Антонио просит тебя принять от него три туалета. В подарок. – Она прекрасно понимала, что Дорис видит ее насквозь. Но теперь это уже не имело значения. Светские условности были соблюдены, официальное извинение принесено, причем самой Анук де Рискаль, а не Бог знает кем. Чего же еще может желать женщина? Она почувствовала, что в воздухе замаячила слабая надежда, хотя ни единого слова еще не было произнесено и ни одному ее слову не поверили.

– Я… я не могу позволить себе принять три платья, – слабо попыталась возразить Дорис.

– Не три платья, – поправила ее Анук, – а три туалета. Причем специальный заказ, как и мои. Единственные экземпляры, больше таких ни у кого не будет.

Глаза Дорис готовы были выскочить из орбит. Она не могла этому поверить! Специальный пошив! Перед этими словами не могла устоять ни одна женщина. Никаких денег не хватит, чтобы приобрести хоть один туалет из списка специальных заказов Антонио де Рискаля. И вдруг он просит ее принять три таких туалета! Подобную честь оказывают только крохотной горстке избранных.

– Я принимаю ваши извинения, – вдруг услышала Дорис свой собственный голос, еще не успев сообразить, то ли она делает.

– Восхитительно, моя дорогая. – Анук просто излучала сияние. – Тебе несомненно понравится то, что Антонио для тебя выбрал. Просто позвони его секретарше… – Она нахмурилась. – Или нет, лучше позвони мне, а уж я все устрою. – Она ловко переключилась на другую скорость: еще одна взятка раз и навсегда заставит Дорис держать рот на замке – и завоюет ее вечную благодарность. – Кстати, сегодня вечером мы даем обед. Я очень надеюсь, что ты будешь.

– Я… – Дорис казалось, что все это сон, и она вот-вот проснется. Почти всю свою жизнь она стремилась попасть в высшие слои общества, и все тщетно.

– Отлично. Значит, я могу считать, что приглашение принято. – Анук бросила взгляд поверх головы Дорис на бесконечное море столиков и лиц в зале. – Страшно жаль, но я должна бежать. Похоже, мой спутник решил, что я ему изменила.

Дорис смотрела на нее снизу вверх.

– Да-да, конечно… Огромное спасибо, что нашла время подойти к нам.

– Это я должна благодарить тебя, – улыбнулась Анук, уже поднявшись. – Вечер начнется в семь тридцать. Можешь прихватить с собой любого, кто тебе нравится, или же я подберу для тебя потрясающего партнера. О да, забыла сказать, прием официальный.

Анук еще раз пожала руку Розамунд Мосс и слегка нагнулась, изображая прощальный поцелуй где-то над левым ухом потерявшей дар речи Дорис. Затем уверенной походкой направилась к своему столику.

Вот так. Она мысленно стряхнула грязь с ладоней. Она сделала то, ради чего сюда пришла. Одна корзина грязного белья отстирана.

Теперь время заняться Класом и Лиз.

– Олимпия, любовь моя! – Величайший из великих – сам Альфредо Тоскани бросился ей навстречу. Их еще разделяли добрых десять шагов, а он уже протягивал к ней обе руки.

– Альфредо! – в свою очередь выразительно выдохнула Олимпия. – Дорогой! – Они слегка обнялись, и женщина легонько коснулась его в приветственном поцелуе. – Как я тебе благодарна за то, что ты сделал! Да еще в столь короткое время.