Выждав пару вздохов, варвар атаковал рубящим ударом справа, но сделал это нарочито медленно, чтобы замориец сумел среагировать. И тот попался в ловушку, поймав длинный меч варвара на гарду. Именно на это Конан и рассчитывал. Он молниеносно прихватил рукоять левой ладонью и вращательным движением выбил у противника оружие. Тот еще не понял, что произошло, как его шея вновь оказалась в железных пальцах киммерийца, а ноги заболтались в локте от пола. Конан сжал пальцы, но они внезапно ощутили какую-то преграду, словно эта хрупкая шея была защищена обсидиановым кольцом в несколько пальцев высотой и толщиной. Ясно, что побежденный и не подумал задохнуться, а сверлил Конана ненавидящим взором и делал попытки освободиться из его мертвой хватки. С тем же успехом он мог бы жевать камни.

– Говори, дерьмо Нергала, кто ты и откуда?
– рявкнул Конан, - не то я отправлю тебя на Серые Равнины вслед за теми, кто вставал на моем пути!

– Ты не сможешь убить меня, юнец, будь ты хоть в несколько раз сильнее.

– Это еще почему?
– деланно удивился Конан, проявив вдруг весьма удивившую Ши Шелама хитрость.

– Потому что я заговоренный.

– Кто тебя заговорил?

– Этого я тебе не скажу.

– Не скажешь? Кром! Ладно. Но знай, ублюдок, кем бы он ни был, я найду его и заставлю снять заклинание. И тогда тебе уже ничто не поможет.

Замориец в ответ лишь рассмеялся.

– Слушай, бычий загривок, у меня есть идея, - сказал довольный Ловкач, который, как только закончилась схватка, выбрался из-под лавки и теперь стоял рядом с Конаном.

Больше в зале никого не было. Испуганные посетители из страха безвинно пострадать покинули таверну, как только представился удобный случай.

– Ну?
– буркнул Конан.

– Мы и так знаем, что заговорил его Граттар, - продолжил Ловкач и с удовлетворением отметил, что у заморийца испуганно округлились глаза, - и что обычным способом убить заговоренного нельзя. Но если он нам не расскажет всю правду, мы его опоим сонным зельем, отнесем в мешке к старому колодцу и сбросим вниз. А сам колодец завалим камнями. Клянусь Белом, Граттар не станет его искать. Зачем понапрасну тратить силы и время, когда можно нанять и заговорить любого другого? Верно?
– закончил Ши Шелам и добавил, увидев, что приговоренный к пожизненному заключению в колодце стал истерически извиваться в могучих руках Конана: - Э-э, да я погляжу, тебя проняло. Могу еще добавить, что к тому колодцу никто никогда не ходит, потому что этой местности люди боятся из-за каких-то страшных развалин.

– Знатно придумал, Ловкач, - ухмыльнулся Конан.
– Ты понял, отродье гиены, что тебя ожидает?

– Хорошо, я расскажу, как меня заговорили, но только пообещай, синеглазый, что отпустишь меня, - взмолился побледневший от ужаса замориец.

Конан вопросительно посмотрел на Ши Шелама.

– Пусть говорит, - рассудил тот, - какой нам прок тащиться в пустыню, чтобы заживо похоронить этого ублюдка, когда у нас и в городе дел хватает? Но только не отпускай его, пока он не закончит болтать.

– Ладно, - сразу согласился Конан, правильно истолковав фразу приятеля про дела: у них с недавнего времени есть лишь одно дело - заполучить неразменный золотой Граттара, и пора этим вплотную заняться.
– Начинай, - велел он обмякшему заморийцу и встряхнул его несколько раз, чтобы придать живости.

– В нашей банде было четыре человека. Я, туранец, бритунец и коринфиец. Мы промышляли воровством в Заминди и грабили путников на торговой дороге между Заминди и Шадизаром.

– Почему таишь свое имя? Или твой язык лжив, как все слуги Нергала?

– Клянусь Затхом, не вру. А меня зовут Пирус.

– Ты поклоняешься этому восьминогому чудовищу?
– возмутился Конан.

– Я родился и вырос в деревне возле Йезуда, - объяснил Пирус.

– В Заморе поклоняются многим божествам, бычий загривок, - счел нужным вступиться за земляка Ши Шелам, - а также уважают чужих богов, как, например, шемитского Бела. Вспомни, хоть кто-нибудь выражал недовольство твоим Кромом?

– Я б его тогда… - сверкнул глазами Конан.

– Выражал или нет? Ведь нет, правда?

– Правда. Кром!

– Пусть и этот чтит кого хочет. Ну, так что дальше?

– Примерно луну назад мы засекли одинокого путника. Он шел открыто и никого не боялся. Мы подумали, что раз он не боится, то у него ничего нет. Но Тагир припомнил, что видел в городе, как этот человек расплачивался золотыми и отказывался от сдачи. Значит, сказал Тагир, у него этих золотых столько, что он с нами наверняка захочет поделиться. Мы согласились и, как только этот путник расположился на ночлег, напали на него, - Пирус внезапно замолчал.

– Давай дальше, - вновь тряхнул его Конан.

– Мне до сих пор жутко вспоминать эти мгновения, - признался заговоренный замориец, - но вы уже догадались, что это был Граттар. И он был заговоренный, как мы сейчас. Ножи его не взяли, хотя он спал под открытым небом и не слышал, как мы к нему подкрались. Проснувшись, он что-то сказал, что-то просыпал в догорающий костер и что-то начертил в воздухе. Мне показалось, что вся ночь мира придавила меня к земле, а из тьмы ко мне тянут когтистые лапы всякие ужасные твари. Я не мог пошевелиться и чуть не умер от страха. То же самое было с остальными. А Граттар громко смеялся, наблюдая за нами, а потом предложил стать его телохранителями. Он обещал хорошую еду, хорошие деньги и неуязвимость от любого оружия. Взамен же потребовал лишь преданности и дисциплины. Грех было не согласиться на такие условия.