Страна Муравия (поэма и стихотворения)
вернуться

Твардовский Александр Трифонович
Шрифт:

Страна Муравия

Поэма 

Глава 1

С утра на полдень едет он, Дорога далека. Свет белый с четырех сторон И сверху — облака. Тоскуя о родном тепле, Цепочкою вдали Летят, — а что тут на земле, Не знают журавли... У перевоза стук колес, Сбой, гомон, топот ног. Идет народ, ползет обоз, Старик паромщик взмок. Паром скрипит, канат трещит, Народ стоит бочком. Уполномоченный спешит, И баба с сундучком. Паром идет, как карусель, Кружась от быстрины. Гармошку плотничья артель Везет на край страны... Гудят над полем провода, Столбы вперед бегут. Гремят по рельсам поезда,И воды вдаль текут. И шапки пены снеговой Белеют у кустов, И пахнет смолкой молодой Березовый листок. И в мире — тысячи путей И тысячи дорог. И едет, едет по своей Никита Моргунок. Бредет в оглоблях серый конь Под расписной дугой, И крепко стянута супонь [1] Хозяйскою рукой. Дегтярку [2] сзади привязал, Засунул кнут у ног, Как будто в город, на базар, Собрался Моргунок. Умытый в бане, наряжен В пиджак и сапоги, Как будто в гости едет он, К родне на пироги. И двор — далеко за спиной, Бегут вперед столбы. Ни хаты не видать родной, Ни крыши, ни трубы... По ветру тянется дымок С ольхового куста.  — Прощайте, — машет Моргунок, Отцовские места!..

1

Ремень, коим стягивают хомутные клешни, под шеей лошади.

2

Мазница, посудина с дегтем в дорогу, для смазки осей.

Глава 2.

Из-за горы навстречу шло Золотоглавое село. Здесь проходил, как говорят, В Москву Наполеон. Здесь тридцать восемь лет назад Никита был крещен. Здесь бухали колокола На двадцать деревень, Престол и ярмарка была В зеленый Духов день. И первым был из всех дворов Двор — к большаку лицом, И вывеска "Илья Бугров" Синела над крыльцом... Никита ехал прямиком. И вдруг — среди села Не то базар, не то погром, Веселые дела! Народ гуляет под гармонь, Оглобель [3] — лес густой, Коней завидя, сбился конь... Выходят люди: — Стой!.. — Стой, нет пощады никому, И честь для всех одна: Гуляй на свадьбе, потому Последняя она... Кто за рукав, Кто за полу, Ведут Никиту В дом, к столу. И лез хозяин через стол: — Моя хата — Мой простор. Становись, сынок, на лавку, Пей, гуляй, Справляй престол!.. Веселитесь, пейте, люди, Все одно: Что в бутылке, Что на блюде Чье оно? Чья скотинка? Чей амбар? Чей на полке Самовар?.. За столом, как в бане, тесно, Моргунок стирает пот, Где жених тут, где невеста, Где тут свадьба? — Не поймет. А хозяин без заминки Наливает по другой. — Тут и свадьба, и поминки Все на свете, дорогой. С неохотой, еле-еле, Выпил чарку Моргунок. Гости ели, пили, пели, Говорили, кто что мог... — Что за помин? — Помин общий. — Кто гуляет? — Кулаки! Поминаем душ усопших, Что пошли на Соловки.— Их не били, не вязали, Не пытали пытками, Их везли, везли возами С детьми и пожитками. А кто сам не шел из хаты, Кто кидался в обмороки, Милицейские ребята Выводили под руки... — Будет нам пить, Будет дурить... — Иисус Христос Чудеса творил... — А кто платил, Когда я да не платил?..— Отчего ты, божья птичка, Хлебных зерен не клюешь? Отчего ты, невеличка, Звонких песен не поешь? Отвечает эта птичка: — Жить я в клетке не хочу. Отворите мне темницу, Я на волю полечу...— Будет нам пить, Будет дурить. Пора бы нам одуматься, Пойти домой, задуматься: Что завтра пропить?— Иисус Христос По воде ходил... — А кто платил, Когда я не платил? За каждый стог, Что в поле метал, За каждый рог, Что в хлеву держал, За каждый воз, Что с поля привез, За собачий хвост, За кошачий хвост, За тень от избы, За дым от трубы, За свет и за мрак, И за просто, и за так... — Знаем! Сам ты не дурак, Хлеб-то в воду ночью свез: Мол, ни мне, ни псу под хвост. —Знаем! Сами не глупей. Пей да ешь, ешь да пей!  Сорок лет тому назад Жил да был один солдат. Тут как раз холера шла, В день скатала пол-села. Изо всех один солдат Жив остался, говорят. Пил да ел, как богатырь, И по всем читал псалтырь, Водку в миску наливал, Делал тюрьку [4] и хлебал, Все погибли, а солдат Тем и спасся, говорят. — Трулля-трулля-трулля-ши!.. Пропил батька лемеши [5] . А сынок Топорок, А дочушка Гребенек, А матушка, Того роду, Пропила Сковороду. Па-алезла под печь: "Сынок, блинов нечем печь..." — Все кричат, а я молчу: Все одно — безделье. А Илье-то Кузьмичу Слезки, не веселье... — Подноси, вытаскивай. Угощенье ставь! — До чего он ласковый, Добродушный стал. Дескать, мы ж друзья-дружки, Старые соседи. Мол, со мной на Соловки Все село поедет... — Слышь, хозяин, не жалей Божью птичку в клетке. Заливай, пои гостей, Дыхай напоследки!.. Загудели гости смутно, Встал, шатаясь, Моргунок, Будто пьян, на воздух будто, Потихоньку — за порог. Над дорогой пыль висела, Не стихал собачий лай. Ругань, песни... — Трогай, Серый. Где-нибудь да будет край...

3

ОГЛОБЛЯ ж. оглобень м. пск. твер. одна из двух жердей, надетых одним концом на ось повозки, служащих для запряжки лошади в корень. 

4

ТЮРЯ, тюра, тюрька ж.— самая простая еда: хлеб или сухари, корки, покрошенные в воде с солью; хлебная окрошка на квасу, иногда с луком. 

5

ЛЕМЕХ, лемеш м., костр. лемех, сошник у плуга, нога плуга. 

Глава 3

Далеко стихнуло село, И кнут остыл в руке, И синевой заволокло, Замглилось [6] вдалеке. И раскидало конский хвост Внезапным ветерком, И глухо, как огромный мост, Простукал где-то гром. И дождь поспешный, молодой Закапал невпопад. Запахло летнею водой, Землей, как год назад... И по-ребячьи Моргунок Вдруг протянул ладонь. И, голову склонивши вбок, Был строг и грустен конь. То конь был — нет таких коней! Не конь, а человек. Бывало, свадьбу за пять дней Почует, роет снег. Земля, семья, изба и печь, И каждый гвоздь в стене, Портянки с ног, рубаха с плеч Держались на коне. Как руку правую, коня, Как глаз во лбу, берег От вора, мора и огня Никита Моргунок. И в ночь, как съехать со двора, С конем был разговор, Что все равно не ждать добра, Что без коня — не двор; Что вместе жили столько лет, Что восемь бед — один ответ. А конь дорогою одной Везет себе вперед. Над потемневшею спиной Белесый пар идет. Дождь перешел [7] . Следы копыт Наполнены водой. Кривая радуга висит Над самою дугой... День на исходе. Моргунку Заехать нужно к свояку: Остановиться на ночлег, Проститься как-никак. Душевной жизни человек Был Моргунков свояк. Дружили смолоду, с тех пор, Как взяли замуж двух сестер. Дружили двадцать лет они, До первых до седин, И песни нравились одни, И разговор один... Хозяин грустный гостю рад, Встречает у ворот: — Спасибо, брат. Уважил, брат. И на крыльцо ведет. — Перед тобой душой открыт, Друг первый и свояк: Весна идет, земля горит, Решаться или как?.. А Моргунок ему в ответ: — Друг первый и свояк! Не весь в окошке белый свет, Я полагаю так... Но тот Никите говорит: — А как же быть, свояк? Весна идет, земля горит, Бросать нельзя никак. Сидят, как прежде, за столом. И смолкли. Каждый о своем. Забились дети по углам. Хозяйка подает С пчелиным "хлебом" пополам В помятых сотах мед. По чарке выпили. Сидят, Как год, и два, и три назад. Сидят невесело вдвоем, Не поднимают глаз. — Ну что ж, споем?.. — Давай споем В последний, может, раз... Дружили двадцать лет они, До первых до седин, И песни нравились одни, И разговор один. Посоловелые слегка, На стол облокотясь, Сидят, поют два мужика В последний, значит, раз... О чем поют? — рука к щеке, Забылись глубоко. О Волге ль матушке-реке, Что где-то далеко?.. О той ли доле бедняка, Что в рудники вела?.. О той ли жизни, что горька, А все-таки мила?.. О чем поют, ведя рукой И не скрывая слез? О той ли девице, какой Любить не довелось?.. А может, просто за столом У свояка в избе Поет Никита о своем И плачет о себе. У батьки, у матки Родился Никита, В церковной сторожке Крестился Никита. Семнадцати лет Оженился Никита. На хутор пошел, Отделился Никита. — В колхоз не желаю, Бодрился Никита,До синего дыму Напился Никита. Семейство покинуть Решился Никита... Куда ж ты поехал, Никита, Никита?

6

От МГЛА ж. помраченье воздуха, испарения, сгущающие воздух, делающие его тусклым, мало прозрачным. 

7

Прошел 

Глава 4

От деда слышал Моргунок Назначен срок всему: Здоровью — срок, удаче — срок, Богатству и уму. Бывало, скажет в рифму дед, Руками разведи: — Как в двадцать лет Силенки нет, Не будет — и не жди. Как в тридцать лет Рассудка нет, Не будет — так ходи. Как в сорок лет Зажитка нет, Так дальше не гляди." Сам Моргунок, как все, сперва Не верил в дедовы слова. Хватился — где там двадцать лет! А богатырской силы нет. И, может быть, была б она, Когда б харчи да не война. Глядит, проходят тридцать лет, Ума большого тоже нет. А был бы ум, так по уму Богатство было бы ему. Глядит, и скоро — сорок лет, Богатства нет, зажитка [8] нет: Чтоб хлебу на год вволю быть, За сало салу заходить; Чтоб быть с Бугровым запросто, Всего того опричь: "Здоров, Никита Федорыч!.." "Здоров, Илья Кузьмич!.." А угостить, — так дым трубой, Что хочешь ешь и пей! Чтоб рядом он сидел с тобой На лавке на твоей; Чтоб толковать о том о сем, Зажмурясь песни петь, Под ручку чтоб, да с ним вдвоем Пойти хлеба смотреть... И предсказанью скоро срок, А жил негромко Моргунок. Был Моргунок не так умен, Не так хитер и смел, Но полагал, что крепко он Знал то, чего хотел... Ведет дорога длинная Туда, где быть должна Муравия, старинная Муравская страна. И в стороне далекой той, Знал точно Моргунок, Стоит на горочке крутой, Как кустик, хуторок. Земля в длину и в ширину Кругом своя. Посеешь бубочку одну, И та — твоя. И никого не спрашивай, Себя лишь уважай. Косить пошел — покашивай, Поехал — поезжай. И все твое перед тобой, Ходи себе, поплевывай. Колодец твой, и ельник твой, И шишки все еловые. Весь год — и летом и зимой — Ныряют утки в озере. И никакой, ни боже мой, Коммунии, колхозии!.. И всем крестьянским правилам Муравия верна. Муравия, Муравия! Хо-рошая страна!.. И едет, едет, едет он, Дорога далека. Свет белый с четырех сторон И сверху — облака. По склонам шубою взялись Густые зеленя [9] , И у березы полный лист Раскрылся за два дня. И розоватой пеной сок Течет со свежих пней. Чем дальше едет Моргунок, Тем поле зеленей. И день по-летнему горяч, Конь звякает уздой. Вдали взлетает грузный грач Над первой бороздой. Пласты ложатся поперек Затравеневших меж [10] . Земля крошится, как пирог, Хоть подбирай и ешь. И над полями голубой Весенний пар встает. И трактор водит за собой Толпу, как хоровод. Белеют на поле мешки С подвезенным зерном. И старики посевщикиСтановятся рядком. Молитву, речь ли говорят У поднятой земли, И вот, откинувшись назад, Пошли, пошли, пошли... За плугом плуг проходит вслед, Вдоль — из конца в конец. — Тпру, конь!.. Колхозники ай нет?.. — Колхозники, отец... Земля!.. От влаги снеговой Она еще свежа. Она бродит сама собой И дышит, как дежа [11] . Земля!.. Она бежит, бежит На тыщи верст вперед. Над нею жаворонок дрожит И про нее поет. Земля! Все краше и видней Она вокруг лежит. И лучше счастья нет — на ней До самой смерти жить. Земля! На запад, на восток, На север и на юг... Припал бы, обнял Моргунок, Да не хватает рук... В пути проходит новый день. Конь перепал и взмок. Уже ни сел, ни деревень Не знает Моргунок.

8

Достаток 

9

Зелень ж. мн. зеленя — все, что одето листьями, лиственая одежда всего растительного царства, — древесная. листва: — огородная, овощи, собств. листья, ботва; — полевая, злак, трава; озимь 

10

Межа ж. черта, разделяющая две плоскости, особенно применяется к поверхности земли, ко владенью; рубеж, грань, граница, стык, раздел. 

11

Квашня 

Глава 5

Большаком, по правой бровке, Направляясь на восход, Подпоясанный бечевкой Шел занятный пешеход. Добела забиты пылью Сапожонки на плечах, И лопатки, точно крылья, Под подрясником торчат. Из сапог глядят онучки [12] За спиной гремит ларец... — А, видать, тебя до ручки Раскулачили, отец?.. Слово за слово. О боге Речь заводит Моргунок. Отпрягают у дороги, Забираются в тенек. — Эх, да по такой погоде Зря ты ходишь-бродишь, поп. Собирал бы дань в приходе, Пчел глядел бы, сено греб... — Где ж приход? Приходов нету. Нету службы, нету треб. Расползлись попы по свету, На другой осели хлеб. Тот на должности на писчей, Тот иной нашел приют. Ничего, довольны пищей. Стихли, сникли и живут. Ну, а я... Иду дорогой. Не тяжел привычный труд: Есть кой-где, что верят в бога, Нет попа, А я и тут. Там жених с невестой ждут, Нет попа, А я и тут. Там младенца берегут, Нет попа, А я и тут. Нет купели, Есть скамья, Нет попа, А вот он я!.. Что калужского портного, За неделю ждут меня. Мне бы только, право слово, Заиметь теперь коня! Хорошо в тени, прохладно. Поп кошелку шевелит. Развязал — и этак складно Припевает-говорит: — Тут селедочка Была, была, была. Что молодочка Дала, дала, дала... Тут и соточка Лежит — не убежит... Эх ты, сукин сын Камаринский мужик!.. Моргунок, уставясь косо, Ладно, думает, молчи. Ничего, что батя босый, Подходящие харчи... Не святой и не угодник, Не подвижник, не монах, Был он просто поп-отходник, Яко наг и яко благ. — На гумне служу обедню, Постным маслом мажу лоб. Николай был царь последний, Митрофан — последний поп. Занимаю под приходом Всю епархию кругом. Хочешь так: твоя — подвода, Мой — инструмент?.. Проживем!.. Моргунок утерся строго: — Не гляди, что выпил я... У тебя своя дорога, У меня, отец, — своя. На своем коне с дугой Ехать подходяще: Всякий видит, кто такой, Житель настоящий. На своем коне с дугой Ехать знаменито. Остановят: — Кто такой? — Моргунов Никита. В чужедальней стороне Едешь, смотришь смело: Раз ты едешь на коне, Значит, едешь делом. Самому себе с конем Позабыться впору. Будто в гости едешь — днем, Ночью — будто в город. Не охотник яйца я Собирать на бога. У меня, отец, своя Дальняя дорога...

12

ОНУЧА ж. часть обуви, обвертка на ногу, замест чулков, под сапоги и лапти; портянки, подвертки.

Глава 6

От ночлега до ночлега Едет ровно Моргунок. У дороги, под телегой, Своя хата-потолок. На огне трещит валежник Робко, будто под ногой. Двое возчиков проезжих Сонно смотрят на огонь. Спит не спит, лежит Никита, Слышен скрип и хруст травы. Глухо тукают копыта Возле самой головы. Поправляет головешки Освещенная рука. Голос тянется неспешный, Как шаги издалека: — Окна — в землю, Крыша — набок, Гнезда галочьи в трубе. Как бы в сказке, дед да баба Жили век в своей избе. Баба пряла у окошка, Дед с утра на рыбу шел, И была в хозяйстве кошка, Курочка да петушок. Жили старые помалу На отлете от села. А весною небывало Высока вода была. Шла весна в могучей силе, По ночам крошила снег. Разлились по всей России Воды всех морей и рек... Спит не спит, лежит Никита, Дрема поверху идет. Голос ровный, домовитый Сказку бережно ведет: — Все — в колхозы. Дед — ни с места На тринадцатом году: "Из своей избы, известно, Никуда я не пойду". Что, мол, жить мне на народе, И какой мне в этом прок?.. А вода к крыльцу подходит. Бьет волною о порог. Поплыли плетни, солома, Огородов — будто нет. День за днем проводит дома, Очищает лыки [13] дед. И случилась эта сказка Возле нашего села: Подняла вода избушку, Как кораблик, понесла. Поднимает выше, выше, Гонит окнами вперед. Петушок кричит на крыше, Из трубы дымок идет. И качаются, как в зыбке, Дед и баба за стеной. Принесло избу под липки К нам в усадьбу Тут и стой... Спали воды. Стало сухо. Смотрит дед — на солнце дверь: "Ну, тому бывать, старуха, Жить нам заново теперь..." Спит не спит Никита, дремлет С картузом под головой. Теплым телом греет землю Под примятою травой. На армяк роса осела. Гаснут звезды в вышине. И тепло вздыхает Серый За кустами в стороне. Тянет свежестью рассвета. Спит дорога. Тишина. Далеко-далеко где-то Спит Муравская страна...

13

ЛЫКО ср. лычко или мн. лики, лыка, молодой луб, волокнистое, неокрепшее подкорье, со всякого дерева (под корою луб; под ним мезга, под нею блонь, молодая древесина). Подкорье молодой липы, идущее у нас особ. на лапти

Глава 7

Как с юга к северу трава В кипучий срок весны, От моря к морю шла молва По всем краям страны. Молва растет, что ночь, что день, Катится в даль и глушь, И ждут сто тысяч деревень. Сто миллионов душ. Нет, никогда, как в этот год, В тревоге и борьбе, Не ждал, не думал так народ О жизни, о себе... Росла, невнятная сперва, Неслась, как радио, молва, Как отголосок по лесам, Бежала по стране, Что едет Сталин, едет сам На вороном коне. Вдоль синих вод, холмов, полей, Проселком, большаком, В шинели, с трубочкой своей, Он едет прямиком. В одном краю, В другом краю Глядит, с людьми беседует И пишет в книжечку свою Подробно все, что следует. И будто он невдалеке Коня того поил в реке. А то еще у старика Спросил он ночью огонька. А этот сторож-старичок Увидел — кто, а сам молчок: Порасспросить его хотел Насчет войны и прочих дел... За гатью — мост, За взгорьем — склон, Дымок по ветерку... И, может, прямо едет он Навстречу Моргунку. И все, что на душе берег, С чем в этот год заснуть не мог, С чем утром встал и на ночь лег, С чем ел не впрок И пил не впрок, Все вновь обдумал Моргунок... — Товарищ Сталин! Дай ответ, Чтоб люди зря не спорили: Конец предвидится ай нет Всей этой суетории?.. И жизнь — на слом, И все на слом Под корень, подчистую. А что к хорошему идем, Так я не протестую. Ты слушай, выслушай меня, Коснемся, например, коня. И склад хорош, и стать легка, В монету весь одет. Под Ворошиловым конька Такого, может, нет. На конной в Ельне куплен был, С дороги перепал, Стоит — и шею опустил, Ну, думаю, попал!.. Блестит в корытечке вода, Свищу, свищу — не пьет, Не ест. И вижу я тогда, Что дело не поет... А как я вышел поутру, С постели — босиком, Иду, а он впотьмах: хруп-хруп."Стой, думаю, живем!.. Теперь мне тридцать восемь лет, Два года впереди. А в сорок лет зажитка нет, Так дальше — не гляди. И при хозяйстве, как сейчас, Да при коне Своим двором пожить хоть раз Хотелось мне. Земля в длину и в ширину Кругом своя. Посеешь бубочку одну, И та — твоя. Пожить бы так чуть-чуть... А там — В колхоз приду, Подписку дам! И с тем согласен я сполна, Что будет жизнь отличная. И у меня к тебе одна Имелась просьба личная. Вот я, Никита Моргунок, Прошу, товарищ Сталин, Чтоб и меня, и хуторок Покамест что... оставить. И объявить: мол, так и так, Чтоб зря не обижали, Оставлен, мол, такой чудак Один во всей державе... В пути, в незнаемом краю, Забыв про все, Никита Слагал, как песню, речь свою Душевно и открыто... Страна родная — велика. Весна! Великий год!.. И надо всей страной — рука, Зовущая вперед.

Глава 8

И деревням и верстам счет Оставил человек, И конь покорно воду пьет Из неизвестных рек. Дорога тянется вдали. И грусть теснит в груди: Как много неба и земли Осталось позади. И весь в пыли, как хлеб в золе, Никита Моргунок. На всей планете, на Земле, Один такой ездок. И порыжел на нем пиджак, Дорога далека. Днем едет, терпит кое-как, А к вечеру — тоска. Сквозь тишину и холодок Повеет ночь жильем. И куст — он дома, и пенек На месте на своем. А ты скитайся, разъезжай, Сам при себе, один... Вдруг слышит: — Добрый гражданин, А, добрый гражданин!.. И видит: нищий, чуть прикрыт, Почти что босиком. — Подвез бы, что ли, — говорит Обиженным баском. И мальчик, точно со слепым, Идет по праву руку с ним. И нищий злобно смотрит вслед: — Забогател, сосед?.. Глядит — и обмер Моргунок: — Илья Кузьмич? Ай нет? — Годов полсотни был Илья, Да нынче стал не я. Что видишь — только малец мой, А шапка не моя. Вот, брат. Такая, брат, пора. Кромешный год такой... — Тпру!.. Правду говорят, гора Не сходится с горой... Коня стреножил Моргунок, Прибрал хомут, дугу. Оглобли — кверху. Огонек Заговорил в кругу. — Эх, холодна небось земля, Погреться будет впрок. И достает из кошеля Литровку Моргунок. — Ну что ж, Илья Кузьмич, начнем? Что есть. Прошу простить. Тебя когда-то за столом Мечтал я угостить. Пей, грейся, гость. Как другу верь, Соседи были все ж... А вот откуда ж ты теперь, Илья Кузьмич, бредешь?.. — Бреду оттуда... — Что ж там? Как? — Да так. Хороший край. В лесу, в снегу, стоит барак, Ложись и помирай. — Так, так, Илья Кузьмич... А все ж Тут злость своя нужна: Что скажут — делай, Дескать, врешь, Работа не страшна. — Нет, брат, спасибо за совет. Не страшен был бы труд, Да смысла нет. —А ты начни! —Да мочи нет... —А ты тяни! — Да руки не берут. Никита слушал и коня Из вида не терял. Мальчишка, млея у огня, Тихонько засыпал. Куда он, малец, гол и бос, Шел по свету с отцом. Суму на перевязи нес С жестяным котелком?— А что, — пожал отец плечом, Не страшно до зимы. Где так попросим, где споем, Петь научились мы. Эх, брат, — вздохнул, ложась, Бугров, В последний этот год Еще б таких наделать дров, Земли переворот!.. На колокольни встать бы, брат, И сверху б — в добрый час На всю Россию бить набат! Да не во что как раз... Спал Моргунок и знал во сне, Что рядом спит сосед. И, как сквозь воду, в стороне Конь будто ржал под свет... Вскочил, закоченелый весь, Глядит — пропал сосед. Телега здесь, и мальчик здесь. А конь?.. Коня — и нет... Никита бросился в кусты, Высматривая след. Туда—сюда. И след простыл. Коня и, вправду, нет!И место видно у огня, Где ночью "спал" сосед, В траве окурки. А коня — И нет. И вовсе нет. И заняла дыханье боль, И точно высох рот. Позвать попробовал: — Псель-псель... И губ не соберет. — Псель-псель... И тишина кругом. Туман. Глухой рассвет... Вот бросил он семью и дом, Уехал в белый свет. Вот, все, что думал, — все не в счет. Вот, прожил столько лет... Туман встает, Роса ползет. День. А коня-то — нет... Коня-то нет... — Вставай, пострел! Замерз небось, беглец. Пока ты спал да сны смотрел, Сменял тебя отец. Сменял — и серого коня С уздечкой получил. Тебя обидел, а меня Навеки научил. Я угощал его, любя, Считал — в беде сосед... А ты не бойся: бить тебя Теперь мне пользы нет... Короток день, а путь далек, А солнце — где уже!.. Переобулся Моргунок, И легче на душе. Собрал шлею, кошель и кнут, Переменил чеку; Колеса смазал, подоткнул Поклажу к передку. Короток день, а путь далек, Хоть воз не так тяжел. И влез в оглобли Моргунок, А мальчик вслед пошел...