В сопровождении десяти гетер мужчины двигались по южным кварталам Морсвила. Женщины на улицах останавливались и с любопытством рассматривали чужаков. Многие тасконки были молоды и красивы, что вызвало эмоциональный всплеск в грешной душе де Креньяна. Жак то и дело взмахивал руками, посылал воздушные поцелуи и выкрикивал простенькие комплименты. Его поведение вызывало на лицах оливиек лишь снисходительную улыбку.

Симпатичные охранницы и вовсе не обращали внимание на землянина. Авторитет Зенды оказался столь велик, что даже через зону воинственных гетер отряд прошел без задержек. После взрыва эта часть Морсвила значительно пострадала — высотные дома рухнули, вылетели все стекла и двери, сгорели парки и скверы. Имущество жителей либо было уничтожено, либо расхищено многочисленными мародерами.

Женщинам при разделе достался самый бедный участок города. Преимущество было только одно — отсутствовали агрессивные соседи. На севере — нейтральная зона, на западе — непримиримые, а на востоке — дикие мутанты, но через многометровую стену этим звероподобным существом не перебраться. Впрочем, они и не способны на осмысленные совместные действия. Если какая-нибудь кровожадная тварь и забредала в сектор, то охрана ее немедленно уничтожала.

Это был относительно тихий и спокойный район Морсвила — облупившиеся дома с пустынными глазницами окон, темные проемы подъездов, пыльные улицы. Чтобы выжить гетерам приходилось прилагать немало усилий.

Впереди показалась линия, почему-то выложенная черепами. Трудно сказать почему, но тасконцы предпочитали отмечать границу именно таким способом. Тиун остановилась, жестом руки указала на широкую магистраль и негромко произнесла:

— Идите. Я свое обещание выполнила, но теперь за ваши жизни не дам и капли воды. Надеюсь, смерть будет быстрой.

— Жди нас через два дня, — спокойно вымолвил Аято. — Лично я умирать пока не собираюсь.

В ответ оливийка лишь неопределенно пожала плечами. Сопровождать землян дальше было чересчур рискованно — гнев толпы может перекинуться и на гетер. Зенду не убьют, но она тотчас получит с десяток вызовов на поединок. Рано или поздно найдется боец, который ее прикончит. Уж лучше подождать на собственной территории, здесь куда безопаснее.

Между тем, наемники уверенно перешагнули через черепа. Отступать от принятого решения они не любили. Олесь чувствовал, как вспотели ладони, и жилка под левым коленом предательски задергалась — было боязно…

Русич взглянул на товарищей. Жак судорожно схватился за рукоять кинжала, а у Тино лицо превратилось в восковую маску. Воины прекрасно осознавали все безумие своего поступка. В то же время, только здесь земляне считались людьми — врагами, но людьми! Аланцы полагали их всего лишь наемниками-дикарями, рабами, полуживотными, в услугах которых возникла временная необходимость. Десантники смотрели на них с отвращением и презрением, а колонисты со страхом и недоверием.

Чтобы завоевать себе место под Сириусом — надо рисковать. Уважения в Морсвиле добиваются презрением к смерти и телами поверженных противников. Другого пути нет.

Форма землян сразу говорила о том, кем они являются. Слух молниеносно разлетелся по Нейтральному сектору. Вокруг чужаков образовалась огромная толпа. Количество людей увеличивалось с каждым мгновением. Когда группа вышла на центральную площадь, их встретила стена вооруженных тасконцев, Вампиры, трехглазые, черти, чистые стояли все вместе, плечо к плечу. Удивительно, но наемники не встретили ни одного стража порядка.

Вокруг царила пугающая тишина.

— Какая радушная встреча, — едва слышно заметил де Креньян. — У меня создается впечатление, что мы несколько переоценили свои возможности. Похоже, у нас будут трудности. Не пора ли возвращаться?

— Успокойся, — процедил сквозь зубы японец. — Одно неверное движение и нас разорвут на куски. Мутанты обожают человечину.

— Какое отвратительное падение нравов, — не унимался француз. — О вкусах я даже не говорю. Но хочу отметить, что во мне чересчур много костей.

— Зато твой язык станет местным лакомством, — вставил Храбров.

Дойти до «Грехов и пороков» не удалось. Земляне остановились, но оружие не вытаскивали. Это не имело смысла, и только бы разозлило бы горожан. Если толпа рванется в атаку, ее уже ничто не остановит — оливийцы сомнут и затопчут жалкую группу чужаков.

Молчание затягивалось. Но вот вперед выступил огромный воин с изогнутым мечом и раскраской клана чертей.

— Смерть аланцам! — истерично завопил тасконец и бросился на врагов.

В тот же миг у его ног в землю вонзились две арбалетные стрелы. Боец испуганно замер и поспешно отступил назад. Жители сектора и наемники подняли головы и увидели, что в оконных проемах близлежащих домов застыли стражи порядка.

Их было не меньше пятидесяти. Оружие направлено на толпу. Особых иллюзий морсвилцы не питали — в случае неподчинения воины запросто перестреляют горожан, такое уже бывало не раз.

Предчувствуя беспорядок и самосуд, руководители Нейтралки решили подготовиться к встрече чужаков — если будет допущено нарушение закона, значит, будет поставлен под угрозу сам факт существования свободной территории. Если появится прецедент, то беззаконие повторяться снова и снова.