Шрифт:
Мы перевезли туда вещи Суприта, кое-какую мебель. Родители нам купили кровать, матрасы и стиральную машину. Я же должна была переехать после свадьбы, а ее день все никак не назначали.
Да, забыла сказать, что где-то в это же время я устроилась веб-дизайнером в одну компанию – просто как практикант, без зарплаты. Я согласилась на это, так как хотела, во-первых, пересилить себя (а я уже поняла, что мне надо избавляться от своей застенчивости), а во-вторых, хотела посмотреть на обстановку в индийском офисе. Ну и выбраться на время из дому, который становился уже невыносимо враждебным… Ох, я до сих пор помню это чувство: я иду по улице одна (а внутри все сжимается от страха), гордо игнорируя все взгляды и крики «Хэлло!».
Второе октября – праздник, день рождения Ганди, выходной день. Мы с Супритом решили поехать в Агру, проведать мою казанскую подругу Гульнару, которая изучала там хинди по стипендии. По возвращении я обнаружила, что во время моего отсутствия Долли почистила всю свою комнату и перевезла мои вещи в новую квартиру. Мне даже не во что было переодеться, чтобы лечь спать (мы приехали поздно ночью). Надо сказать, у меня был пунктик насчет того, что жить вместе с Супритом мы будем только после брака: это был какой-то мой внутренний сигнал «стоп», и я не могла его перебороть. Но что тут было делать – я не такая тупая, чтобы не понимать явных намеков: «Не ясно тебе – убирайся!» И я подумала – ну кому я что хочу доказать, эти люди все равно уверены, что у нас с Супритом все давным-давно было, ведь я же «развращенная иностранка». А с другой стороны – вот человек, который меня любит и ради меня идет на противостояние с семьей. Отсюда меня явно выгнали, и идти мне больше некуда – только в нашу с ним квартиру. Ну, мы и переехали…
День свадьбы все не назначали, Суприт уже устал ездить и ругаться с ними. А тут еще я из того дома уехала, и теперь в каждый приход Суприта к ним начиналась его обработка:
– Она тебя бросит… она тебя бросит через шесть месяцев… она убежит с русским пилотом… она бросит тебя с ребенком на руках – у них, белых, никаких ценностей в жизни нет… если ты отошлешь ее назад, то все тебе будет: квартира, машина, бизнес, звезда с неба!
Ну и так далее, всего не упомнишь, да я и не старалась специально…
Ура, нам назначили день – 25 октября! За несколько дней до этого из Агры приехала Гульнара с подругой, чтобы присутствовать на нашей свадьбе. Утром за два дня до свадьбы раздался звонок в дверь – свекровь и тетка Суприта. Ворвались в квартиру, решительным шагом прошлись по ней, заглянули на кухню, в которой от страха спрятались Гульнара с подругой. Свекровь прокричала:
– Вот! Грязь! Она не умеет ни за домом следить, ни готовить – ничего!
Потом начала кричать на меня, что она меня ненавидит, что я специально захомутала ее сына, прикинувшись «nice», [10] что я испорчу ему жизнь… Меня била мелкая дрожь, и я только лепетала:
10
Милая (англ.).
– Ну что вы говорите, что вы говорите, зачем вы…
Тетка и Суприт силой увели ее. Уходя, она обернулась и напоследок прокричала:
– Ты думаешь, у него никого не было до тебя? Да у него были девушки, и он с ними спал!
Честно говоря, единственная мысль в тот момент у меня была – как она, мать, может про сына так говорить?! Но, видимо, она просто пыталась использовать все возможные средства поссорить нас. Суприту в тот вечер сказали, что они не будут свидетелями на свадьбе. Мы стали судорожно думать, где искать новых свидетелей. Потом другие свидетели – семейная пара, друзья семьи, – все-таки уговорили свекровь. Сказали, что я тоже чья-то дочь; а если и с их дочкой так обойдутся?.. Родители согласились, но заявили Суприту, что если он не передумает и свадьба все-таки состоится, то все связи между ними будут порваны окончательно и у него больше не будет семьи.
Меня сейчас снова трясет, как вспоминаю этот ужас…
День нашей свадьбы…
Собираемся как на похороны. Приехали в загс. Прибыли родители. Долли даже не соизволила явиться. Меня все игнорируют, как будто меня там вообще нет, а свекровь пытается убедить Гульнару, что та должна меня увезти или уговорить меня саму уехать. В такой атмосфере мы вошли в комнату судьи. Мы произнесли клятвы, расписались, причем у меня так тряслись руки, что даже судья спросил, что со мной.
Итак, мы – муж и жена. Выходим из здания, мимо нас проезжает машина родителей, свекор приспускает стекло и говорит нам:
– Мать плачет – это начало ваших страданий по жизни!
Я до сих пор помню этот день и эти слова так же ясно, как будто это было вчера. Потрясающее пожелание молодым в день свадьбы!
Мы пришли домой – настроения никакого, праздника никакого, и даже нет желания праздновать. Суприт попробовал позвонить домой, но там бросили трубку, а потом, когда он попытался дозвониться снова, Долли на него наорала.
САМОЕ ПРОТИВНОЕ, ЧТО ОНИ-ТО УЖЕ ВСЕ ДАВНО ЗАБЫЛИ! ТОЛЬКО Я ПОМНЮ, ХОТЯ БОЛЬШЕ ВСЕГО НА СВЕТЕ ХОТЕЛА БЫ ТОЖЕ ВЫБРОСИТЬ ЭТО ИЗ ГОЛОВЫ…
Вечером, часов в семь, раздается звонок в дверь. Родители. Я осталась в комнате, а Суприт вышел к ним. Слышу – объятия, слезы, слова прощения… Входит совершенно счастливый Суприт, с просто блаженной улыбкой на лице, и говорит:
– Собирайся, мы едем в ресторан праздновать с родителями.
И тут я не выдержала… Весь день я старалась быть сильной и поддерживать его, а тут меня как прорвало… И я начала рыдать и говорить, что я не могу, что я не камень, который можно подбирать и выбрасывать и снова подбирать и выбрасывать… Потом, конечно, взяла себя в руки и решила, что ради мужа я должна собраться и пойти с ними – они себя пересилили и ради сына пришли, значит, он для них важен, они его любят, и он счастлив, что они пришли, а мне они абсолютно ничего не должны, по большому-то счету…