– Вот как? И о чем же вы пишете?

– Я пишу на темы, интересные широкой публике, в том числе и на криминальные. Между прочим, я много пишу для «Глянца», журнала Кэт Джонс.

– Тогда я понимаю, почему мне не знакомо ваше имя. Обычно я предпочитаю мужские журналы, если вы понимаете, что я имею в виду. Итак, расскажите, что вы подумали, когда увидели тело. Вы, должно быть, наблюдательны, раз работаете репортером. Вы не заподозрили, что дело здесь нечисто?

«Дело нечисто? Так вот что он подозревает!»

– Вы хотите узнать, не подумала ли я, что с Хайди кто-то что-то сделал? Нет. Я решила, что ей по какой-то причине стало очень плохо.

– Почему вы так решили?

– Очень просто: в квартире повсюду были следы рвоты, а Хайди лежала на полу.

– Миссис Джонс заходила в комнату вместе с вами?

– Нет, она оставалась в библиотеке.

– Вы раньше видели ее няньку?

– Да, несколько раз. Мы с Кэт не только коллеги, но и подруги, и я несколько раз встречала Хайди у нее дома.

Пока я отвечала, Фарли не сводил с меня блеклых голубых глаз, но когда я закончила, он отвел от меня взгляд, чтобы записать мои слова в блокнот. Когда он писал, его слишком тесный костюм цвета хаки натянулся на правом плече.

– Она была приятной девушкой? – спросил он.

– Со мной она была любезна. Думаю, сыну Кэт она нравилась. Но вообще-то я мало ее знала.

– Она была хорошей няней? Была ли миссис Джонс ею довольна?

– Насколько я знаю, да.

– В этот уик-энд с няней в доме был еще кто-нибудь?

Я ненадолго задумалась.

– Думаю, Хайди была одна. Фарли склонил голову набок.

– Вы поколебались, прежде чем ответить.

– Дело в том, что у Кэт есть еще экономка, Карлотта. Обычно она работает только в будни, но иногда приходит и в выходные.

Издалека донесся звон церковных колоколов, потом где-то ближе на чьей-то кухне засвистел чайник.

– Вам известно, что мистера Джонса не было в доме?

– Я знаю от Кэт, что его не было. Кстати, его фамилия Хендерсон. Джефф Хендерсон.

– А как насчет бойфренда?

– Что, простите? – Я опешила и лишь через секунду сообразила, что Фарли спрашивает не о Кэт, а о Хайди.

– Вы не знаете, был у нее дружок?

– Вроде бы был, но Кэт сказала, что они расстались. Об этом вам лучше спросить у нее.

– У няни были проблемы со здоровьем? Она чем-нибудь…

– Извините, детектив, но я ее почти не знала. Спросите лучше у Кэт.

Фарли молча уставился на меня, его блеклые глаза чуть-чуть слезились, а взгляд говорил, что впредь он не советует его перебивать. Повисла неловкая пауза, потом он спросил:

– Вы живете в городе?

– Да, в Гринич-Виллидж.

– Как вы думаете, почему миссис Джонс позвонила вам и попросила приехать?

– Думаю, она очень волновалась. Насколько я знаю, на Хайди всегда можно было положиться, поэтому, когда она не открыла дверь, Кэт встревожилась.

– Я имел в виду другое. Почему она позвонила именно вам?

– Мы давно знакомы, и я из тех подруг, которым можно позвонить в восемь утра в воскресенье.

– Когда вы приехали, как она себя вела?

– Как я уже сказала, Кэт очень волновалась.

– Почему она не вошла в комнату сама?

– Думаю, она просто боялась.

– Бейли, могу я задать вам один вопрос? Между нами, вам не показалось странным, что миссис Джонс не захотела войти в комнату одна?

– Нет, не показалось. Мы обсудили разные возможные причины: наркотики, алкоголь, даже самоубийство, и Кэт не хотела в одиночку столкнуться с тем, что могло бы ожидать ее в комнате Хайди.

– Самоубийство? Хайди страдала депрессией?

– Нет. То есть, насколько я знаю, не страдала. Я просто перечислила возможные причины. Кэт подозревала что-то неладное, но точно ничего не знала.

Несколько мгновений Фарли молча удерживал мой взгляд, потом встал из-за столика. Допрос, похоже, закончился. Напоследок он спросил мой адрес и телефон, записал их в блокнот и предупредил, что, возможно, ему еще понадобится со мной связаться. Потом захлопнул блокнот, и мы с ним пошли наверх. Там Фарли прихватил бритого блондина и сообщил, что они возвращаются в квартиру Хайди. Как только детективы отошли достаточно далеко, Кэт схватила меня за рукав.

– Бейли, у меня паранойя или они действительно нарочно нас разделили?