Искать нужную дверь пришлось недолго — она единственная на третьем этаже оказалась заперта. Охраны не было, видно, хозяин полагался на замки. Ключ подошел, и Весьямиэль осторожно распахнул дверь, готовый в любой момент отскочить в сторону, если Маше вздумается огреть его по голове чем-нибудь тяжелым.

Однако в комнате царила тишина. Весьямиэль неслышно вошел, притворив за собой дверь. Лунного света, проникающего в окно, вполне хватало, чтобы разглядеть, куда ступаешь. На кровати угадывалась женская фигура…

"Спит она, что ли? — удивился Весьямиэль. — Сильна!"

Он зажег свечи, чтобы оглядеться, и тут же встретил взгляд блестящих голубых глаз. Маша не спала, но… Что-то тут было не так.

Додумать эту мысль он не успел, потому что разглядел, наконец, Машу.

В следующий момент его буквально сложило пополам от неудержимого хохота — пришлось зажимать себе рот руками, чтобы не перебудить весь дом! Такого зрелища он не ожидал… Да, вкусы у Властителя были более чем оригинальные! Весьямиэль бы на такое чучело не польстился: одна размазанная по лицу синяя и красная краска чего стоят! Возможно, когда-то это было макияжем, но теперь действительно напоминало дикарскую раскраску… А уж одежда! Кожаный корсет с клочками меха, вместо юбки — какие-то лоскуты, и грудь, и зад наружу, словом… Словом, Властитель Ирон оборудовал у себя дома отделение веселого дома и наслаждался жизнью. Вот только Весьямиэлю некогда было дивиться вкусам провинциальных аристократов.

— Эй, слышишь меня? — окликнул он. — Отвечай!

— Слышу… — отозвалась Маша, но с места не тронулась.

"Зелье!" — вспомнил Весьямиэль.

— А ну, подойди, — велел он.

Маша встала и деревянной походкой приблизилась.

— Отлично! Просто отлично! — с искренней радостью произнес мужчина.

В самом деле: не придется препираться с упрямой девкой с риском перебудить весь дом, убеждать ее в чем-то, оправдываться, чего доброго…

— Возьми с кровати покрывало и закутайся, — сказал он, и Маша исполнила это. Искать ее одежду было некогда. — А теперь тихо, очень тихо иди за мной…

Выбраться из дома им удалось без труда. Конюх преспокойно дрых, и Весьямиэль без помех забрал своего коня. У ворот бдили двое, но одного он уложил отдохнуть, а второму Маша, повинуясь приказу, двинула в лоб, и тот присоединился к напарнику.

Разбою вовсе не понравилось, когда на него взгромоздились сразу двое, но Весьямиэль решил, что заставить Машу бежать рядом с конем, конечно, очень заманчиво, но непрактично. Босая девка собьет ноги, да и отставать будет, а к утру им надо быть далеко. И, кстати говоря, неизвестно, соображает ли она сейчас что-нибудь. Если да, если потом вспомнит… Будет забавно, конечно, но к чему лишний шум?

Зорька, унюхав хозяйку, обрадовалась, но та даже не подошла погладить лошадь. Так и стояла столбом, пока Весьямиэль не приказал ей переодеться и забираться на телегу. Там она и устроилась, править пришлось ему: он не доверял одурманенной девушке.

"Любопытно, когда она отойдет от этой дряни? — подумал он, выводя Зорьку на дорогу. Двигаться он собирался мимо поместья Ирона, а дальше полями. Вряд ли тот кинется вдогонку… — Конечно, когда она покорна — это прекрасно. Она молчит и выполняет мои приказы. С другой стороны… Это отвратительно. Колода колодой. Странные вкусы у Ирона, хотя… наряд ей даже шёл. Надо приберечь, вдруг выступать будем — изобразит дикую лесную женщину…"

Он подхлестнул Зорьку, и телега бодро покатилась по дороге…

Глава 19. Перелом

Противное это было ощущение — ощущать себя куклой в чужих руках. Верно, так и чувствуют себя всякие пупсы в жадных руках детей, вот только намерения у Властителя были совершенно не детские, и не для того он превратил Машу в живое подобие игрушки, чтоб нарядить и поставить на полку. Нет, у Властителя были намного более опасные намерения, и девушка ничего, совершенно ничего не могла этому противопоставить.

Когда дверь в спальню Властителя отворилась, Маша уже решила, что это явился сластолюбивый Ронан-дикарь. Конечно, Маша отнюдь не была невинной девицей, однако Властитель намеревался воспользоваться ее беспомощным состоянием и банально изнасиловать, а это больно и противно для любой женщины. А Маша не могла ни дернуться, ни вырваться, ни стукнуть негодяя, лишь молча лежать и терпеть, и от понимания этого она расплакалась бы, если б сумела. Но даже этой возможности Маша была лишена…

Потому она искренне обрадовалась появлению Веся. Да, он предатель — продал ее людям Властителя! — но ведь явился же, не бросил!

Впрочем, радость ее несколько поутихла, когда Маша поняла, что Весь обращается с ней так же бесцеремонно, как Властитель. Хорошо, хоть лапать не стал!

Маша осознавала, что с ней происходит, хоть перед глазами все плыло, а любой, даже самый тихий звук отдавался в голове гулким эхом.

Но они выбрались, и, право, ради этого стоило стерпеть все неудобства, даже лицезрение противного Веся, даже то, как он с нею обращался.

Девушка, точно колода, лежала на телеге, не в силах даже шевельнуться без приказа.