Аналогичное положение имело место во всех остальных районах и городах. Население как в западных областях, так и в восточных, теперь занятых противником, не было организовано на борьбу с десантами и контрреволюционными элементами.

Военный Совет армии принял решение о дальнейшем отступлении и (так как парашютным десантом был отрезан штаб 10-й армии от Волковыска с запада и Слонима с востока) обойти с северо-востока проселочными дорогами и выйти на Барановичи.

Как оказалось в дальнейшем, Барановичи был взят немцами, после чего Военный Совет принял решение отступать на восток по направлении к Слуцку. Оказалось, что и эти пути отхода отрезаны немцами.

Пересекая шоссе [67] Барановичи встретились с противником, приняли бой. До этого командующий меня предупредил, что решено разбиться на группы, причем группа, в том числе руководящий состав штаба армии, пойдёт вместе с маршалом Кулик выедет вперед на легковых машинах. Заместитель народного комиссара обороны маршал Кулик приказал мне ехать вместе с ним. Оставшийся оперативный состав под руководством моего заместителя вместе с остальной группой командного состава штаба армии и под руководством командующего армией генерала Голубева должны были пробираться в том же направлении.

С 30-го числа о них никаких сведений не имею.

Группа, в которой я был, в 24 человека, на машинах по проселочной дороге пробилась к старой границе в район юго-западнее Минска. После того как оказалось, что противником занят Минск, было принято решение пробираться в Березину. Разбившись на группы 5–6 человек, следуя по одному направлению в 5–6 км друг от друга, пробирались к Березине, но и Березина оказалась занятой противником, после чего было принято решение двигаться на Днепр.

9 июля 1941 г. к вечеру вышли к Днепру, северней Нового Быхова против дер. Селец. Вечером на сколоченном плоту из бревен проплыли Днепр и были задержаны нарядом 183-й дивизии.

Весь наш путь проходил по малопроезжей дороге, проселком, болотами, лесами. Избегая заходить в крупные деревни и села, с предварительной разведкой заходили только в небольшие населенные пункты. Шоссе, по которому двигались силы противника, пересекались нами, как правило, ночью в перерывах между движением автотранспорта.

Сразу же после бомбежки все документы 3-го отдела были сданы в областное Управление НКВД для доставки их в Минск.

3-му отделу приходилось заниматься всем, и главным образом по обеспечению работы тыла.

3-м отделом армии из отходящих пограничников в 200 человек под руководством оперативного состава были созданы заградотряды, задерживающие всех бегущих и направлявшие их на пункты, где штабом армии формировались полки и отправлялись на фронт. Была организована чистка людей, переходящих через заградотряды, ведение следствия по дезертирам, мародерам, шпионам и паникерам.

Во все основные решающие пункты направлялся оперативный состав, которому придавались группы пограничников и командиров.

Кроме того, в связи с тем, что с 22 в ночь на 23 из Белостока сбежали все работники НКВД и НКГБ, партийного и советского аппаратов, город остался без власти, и так как Белосток являлся еще базой снабжения наших частей, мною была сформирована оперативная группа при коменданте города, усиленная пограничниками, в Белостоке был восстановлен порядок с применением всех мер военного времени.

25 — 26 числа оперативная группа покинула Белосток только тогда, когда с западной стороны его начинали входить немцы.

Идя 10 дней по территории противника, заходя в отдельные села, я наблюдал следующее.

Большое количество красноармейцев, бросивших оружие, бродят по селам, немецкими войсками не задерживаются, в плен не берутся. В отдельных случаях эти группы используются немцами для работ (постройке домов, расчистке дорог и т. п.). Командный состав расстреливается на месте любым чином немецкой армии, как только устанавливается, что это лицо относится к начсоставу. Гражданское население не трогают. В отдельные села заезжали представители немецкого командования и предлагали оставить существующий порядок, колхозы не распускать, напирая особенно на то, чтобы урожай снять в организованном порядке.

Следует отметить, что, как правило, районное партийное и советское руководство сбежало со всех мест за 5–6 дней до появления противника, оставив весь колхозный советский актив села без руководства.

Кроме того, в предвоенный период все радиоприемники были изъяты, так что колхозники не знали указаний Советского правительства об уничтожении всего имущества при отходе. Также им неизвестно о создании партизанских отрядов. По крайней мере, за 10 дней продвижения по территории противника я не видел ни одного случая уничтожения имущества и не слышал о партизанских отрядах. Были случаи, когда крестьяне деревень разбирали имущество, принадлежащее совхозу и государству. В отдельных колхозах единоличники терроризировали колхозников и начали грабить колхозное имущество.