– Где твой пистолет?- спросила я, выходя из вызывающего клаустрофобию душа, настолько он бы невелик, что вызывало искренне недоумение, как Рафаэль там вообще может поместиться.

Он уже успел одеться и сидел на кровати, натягивая ботинки, и уже успел отмыться от вишневого развлечения. Он смотрел, как я вытираюсь и тянусь за одеждой.

– Пистолет?

– Да. Ну тот большой, который ты наставил на нас в тот день, когда мы пробрались к тебе.

– К чему тебе это?

Я расстегнула платье, надела его и повернулась спиной к нему, чтобы он застегнул его.

– Из любопытства. Просто я думала, что если ты работаешь в охране, то должен всегда держать его при себе, но у тебя его нет и под подушкой его тоже нет, и мне стало интересно, куда ты его дел.

Я почувствовала его теплые руки на спине, когда он застегивал платье, потом он повернул меня к себе и посмотрел на меня своими янтарными глазами, от взгляда которых мои ноги тут же подкосились. Со вздохом он наклонился и достал из под кровати черный металлический ящик.

– Он там?

– Да.

– Оо…

Он засунул коробку обратно и, схватив меня за бедра, усадил к себе на колени.

– Джой, о том, что ты сказала…

– Об извинениях? Да…я знаю, что я все еще в долгу перед тобой.

– Нет, о…, - я приложила ладонь к его рту.
– Позволь мне сделать это красиво. Я действительно жалею о том, что я сказала, Рафаэль. Ты имеешь право на личную жизнь и если ты не чувствуешь, что можешь доверить мне своё прошлое, то хорошо. Мне больно, но я как-нибудь переживу. Я хочу только, чтобы ты знал, что не смотря на боль от того, что ты нужен мне больше, чем я тебе, я остаюсь с тобой…Я люблю тебя и это значит, что я застряла с тобой, независимо от того как ты ко мне относишься…

Я убрала руку от его рта и улыбнулась, довольная тем, что смогла избавится от этого унижения.

На его лице застыло недовольное выражение.

– Это извинение?

– Определенно

– А. Возможно, это самая последняя степень извинения – которая заставляет того, перед кем извиняются, сойти с ума.

Я ткнула его в плечо.

– Хватит быть таким придирчивым. Сейчас ты должен принять это и сказать, что ты меня любишь и никогда, слышишь, никогда ничего от меня скрывать не будешь.

– И я должен сделать это?

– Да, именно это ты и должен сделать.

Он опрокинул меня на спину и сам оказался надо мной.

– И весь этот путь ты проделала для того, чтобы извиниться передо мной?

Он впился в мою шею. Это знакомое горячее дыхание разожгло во мне огонь.

– Ну не только для этого. Мы с Рокси хотели поговорить с Домиником.

– О чём?
– спросил он. Его руки скользили по платью, массируя грудь.

Я устроилась поудобнее, чтобы открыть для него все чувствительные места на шее.

– Рокси устроила это. Доминик хотел что-то нам рассказать.

– На счет чего?- его язык скользил по мочке уха. Его неровное дыхание действовало на меня больше, чем горячие прикосновения его рта.

– Он хочет нам чем-то помочь. О, Боже, Рафаэль не делай этого, мы только помылись.

– Чтобы помочь с чем? – спросил он. Он нежно сжимать мою грудь, посасывая ухо. Я уткнулась в его щеку и пыталась прикинуть, что именно мне не следует ему рассказывать.

– Мы пытаемся узнать, кто убил Таню.

Он замер и оторвался от уха, чтобы посмотреть мне в глаза.

– Зачем?

Я провела пальцами по его шелковистым бровям.

– Потому что ты – подозреваемый. И я тоже. Хотя не думаю, что Инспектор Бартос на самом деле так думает. По крайне мере я на это надеюсь. И, Рафаэль, я по-прежнему буду очень твердолобой и упрямой во всех вопросах, касающихся тебя. Ты – все для меня. Я не могу потерять тебя. Я не позволю им забрать тебя у меня. И если нам с Рокси надо будет расследовать это дело, чтобы доказать твою невиновность, мы это сделаем.

Он поцеловал меня страстным и требовательным поцелуем.

– Ты самая удивительная женщина. Я никогда не встречал таких, как ты.
– Я уже открыла рот, чтобы сказать ему о том, что я хотела услышать, но он снова накрыл мой рот поцелуем.- Но я не могу позволить тебе сделать это. Ты не должна об этом волноваться.

– Но как же инспектор Бартос..

– Предоставь это дело полиции, Джой

Я оттолкнула его так, чтобы я могла сесть.

– У меня достаточно оснований, чтобы поговорить с Кристианом. И я не хочу, чтобы тебя упрятали за решетку, потому что я не предприняла ни одной попытки, чтобы доказать твою невиновность.