– Если это прощальный поцелуй, то ты должна задуматься над тем, как он…

– Хватит! – Я оторвалась от губ Рафаэля и посмотрела на Рокси, сидящую на переднем сидении автомобиля Кристиана. Она усмехнулась в ответ.

– Теперь я понимаю о какой скрытности ты говорила, - сказал Кристиан. – Если вы закончили… - Он держал заднюю дверь открытой для меня.

Рафаэль взглянул на меня, всем видом показывая, что мне следует вести себя хорошо. Я же одарила его взглядом, дающим понять, что я всегда себя хорошо веду, а еще что ему лучше не стоит искать оправданий, чтобы вернуться в отель пропустить еще по кружечке пива, по крайней мере, пока та самая Тереза не закончила свою смену и не убралась оттуда, иначе известная часть мужской анатомии будет отделена от остального тела при помощи игрушечного ножика и двух ржавых ложек.

На что он закатил глаза.

Темница замка Драханска отличалась о того, что я ожидала. Я предполагала, что подземелье старого замка должно быть сырым, полным темных воспоминаний о страданиях и ужасе, с различными прогнившими, сломанными и уже позабытыми где-то в углу, приспособлениями для пыток, а воздух наполнен шорохами копошащихся где-то в тени крыс. Как я только что поняла, Кристиан был человеком-загадкой, и подземелье его замка соответствовало его образу. Ступени, ведущие на самую нижнюю площадку, были вырезаны из камня, однако освещены они были электрическим лампочками, прикрепленными к стене. Как только мы подошли к началу лестницы, я мысленно себя начала готовить к грязи и крысам.

Кристиан щелкнул выключателем. Я удивленно наблюдала, как оживала цепочка огоньков под низким потолком, освещая длинную вереницу статуй, каждая из которых стояла на собственном пьедестале.

– Статуи? – спросила Рокси, проталкиваясь мимо меня, чтобы взглянуть на ближайшую из статуй. – Ты держишь статуи в подвале?

– Ты можешь придумать более удобное место для них? – спросил Кристиан, продвигаясь мимо нее, чтобы включить освещение над статуей, которую она рассматривала.

– Они прекрасны, - сказала я, бережно прикасаясь к каменной ноге практически голой женщины. Они были подлинными произведениями искусства. Как в музее. Тонкие черты лица этой женщины ошеломляли своей реалистичностью также, как и ткань, струящаяся на ее плечах – и все это в камне. Я не смогла удержаться и провела пальцами по каменному сгибу, восхищаясь талантом скульптора.

– А где все орудия пыток? Где дыбы? – спросила Рокси, очень плохо скрывая разочарование в голосе, прогуливаясь мимо статуй.

– Это Венера, - сказал Кристиан, направляя лампочку на фигуру, перед которой я стояла. Его голос был также гладок как полированный камень под моими пальцами.

– Я никогда не видела ничего подобного, - сказала я.

Он стоял рядом со мной, в глазах его читалось удовлетворение, которое он получал любуясь этой статуей. Женщина полулежала, прислонившись к колонне, на ее лице играла соблазнительная улыбка в то время, как пальцы игриво перебирали складки ткани, еле прикрывающие ее наготу.

– У меня есть одна или две статуи из Италии, остальные же олицетворяют святых, принятых в Чешской республике.

– Где стены, залитые кровью тысяч людей, которых пытали здесь на протяжении веков? Где скелеты, свисающие с цепей? Я была уверена, что здесь будет полно скелетов, - жалобный голос Рокси расходился эхом по всему коридору.

– Она великолепна, не так ли? – Кристиан провел пальцем по мягким изгибам тела, высеченного в камне, спускаясь все ниже туда, где лежала моя рука. Его пальцы коснулись моей руки, я знала, что это не случайность.

Я отдернула руку.

– Да, великолепна.

– Ей пятьсот лет.
– Он поднял голову и посмотрел на меня. Его глаза были черны и непостижимы.

– Я полагаю, что ты и она разделяете бесконечную красоту.

– Где твои ржавые мечи и кандалы, и кот с девятью хвостами? Где стандартное оборудование для темнице? Я была уверена, что все это будет.

– Кристиан, - я колебалась сказать ли ему не стоит тратить на меня время. Мне было неуютно в его доме, и я не хотела быть грубиянкой, но в тоже время я не хотела, чтобы он думал, что он может продолжать в таком же духе и далее.

– Ты сама выбрала, - сказал он спокойно. Его лицо как маска, а глаза сама загадка.

– Да, я знаю. Мне очень жаль, если это причинит тебе боль, но я думаю, что ты не интересуешься мной, а только играешь в мужскую игру, пытаясь переиграть Рафаэля, пойми же – это все настолько глупо.

– Ты не веришь, что предназначена мне.

– Нет, не верю,- сказала я мягко, пробуя сделать шаг назад.

– Ты ошибаешься,- сказал он просто. – Поскольку ты не веришь мне, я должен буду доказать это.

– Постой, - сказала я, глядя ему в глаза. – Ты не должен мне ничего доказывать.

Тьма открылась передо мной, заставляя меня балансировать на ее краю, тьма полная голода и горячего мучения, столь сильного, что легкие рвало на части. Воспоминания о темных бесконечных одиноких ночах, длящихся веками, заполнили мой разум также, как отчаяние заполнило мою душу, пока ничего во мне не осталось, кроме воспоминаний о жизни вне этого страшного сна. Но в самом сердце этого мучения еще теплилась надежда, что придет тот человек, который сможет вернуть жизнь и наступит конец этим бесконечным одиноким ночам…и надежда на любовь.