– Говоришь, мать даже не вспоминает про меня? – помолчав, спросил Дмитрий Андреевич.

– Счастье, говорит, что я мало на тебя похож, а то бы и меня возненавидела, – – с неосознанной жестокостью ответил сын.

– Ты – Абросимов, – поднялся отец. – И держись, сын, своего корня.

Хотя на душе у него было тяжело, он улыбнулся, вспомнив, что эти же самые слова когда-то говорил ему Андрей Иванович.

– За Утиным озером хорошая делянка, – сказал сын. – Только там, наверное, уже Вадим побывал.

– Бог с ними, с грибами, – сказал Дмитрий Андреевич. – Пойдем выкупаемся.

Шмелев с нетерпением ждал начала войны. Наконец-то он поверил, что она вот-вот грянет… Он торопил Чибисова, готов был сам возглавить диверсионную группу. Почему бы не устроить на железной дороге крушение поездов? Или не рвануть толом какой-нибудь цех на базе? Чем решительнее становился Григорий Борисович, тем большую осторожность проявлял Чибисов.

– Никакой самодеятельности, – осаживал он Шмелева. – Не хватало еще нам перед самой войной попасться. И наши шефы велят пока затаиться.

– Руки чешутся! – вздыхал Шмелев. – Застоялся как конь в конюшне…

– Скоро дел будет невпроворот, – ухмылялся Чибисов. – Не торопитесь наперед батьки в пекло.

Сам он на время затих, спрятал от греха подальше портсигар с фотоаппаратом, тем более что снял все, что можно было снять, и через Лепкова переправил в Германию. Оттуда радировали удовлетворение чистой работой Чибисова и Шмелева, снова предупреждали об осторожности и готовности к боевым действиям.

Сегодня была назначена радиосвязь. Рация установлена в сарае, который Чибисов переоборудовал под конюшню. Сарай стоял на отшибе, когда-то Сова там держала борова, но вот уже несколько лет нового не заводила. В углу были навалены связки дранки. Там Константин Петрович и прятал рацию. Других построек вблизи не было. Чибисов привез туда воз сена, бабке сказал, что в избе, мол, душно, будет спать в сарае.

На дверях красовался замок, и Шмелев сразу направился к сараю. Он еще не успел поднять руку, чтобы постучать в дверь, как она немного приоткрылась и Константин Петрович, не скрывая раздражения, спросил:

– Зачем вы пришли?

Однако посторонился, пропуская в полутемное просторное помещение, где пахло конским навозом. Рацию он, по-видимому, успел спрятать. На сене валялось скомканное ватное, из разноцветных лоскутьев одеяло.

– Ты никак спал? – огляделся Шмелев, привыкая к темноте.

– Вам не следует сюда приходить, – заметил Чибисов, все еще неприязненно глядя на Григория Борисовича. Карман его штанов оттопыривал пистолет.

– Не сидится мне, Константин Петрович, на месте, – улыбнулся Шмелев. – Что нового? Да не гляди ты на меня волком! Никто не видел, как я сюда пошел…

– Новостей уйма, – присаживаясь на пачку дранки, сказал Чибисов. – Двадцать первого состоится большой парад. Действуйте согласно последней инструкции…

– Слава богу, – перекрестился Григорий Борисович. Он тоже уселся. – Сегодня у нас девятнадцатое… Послезавтра!

– В ночь на двадцать второе. Две зеленые и одна красная ракеты для «юнкерсов»… Кто даст сигнал?

Чибисов сказал это спокойным голосом, но Григорий Борисович отлично понимал: вот он, тот самый момент, когда Шмелев должен решить судьбу одного из них… Он не знал, сколько на складах взрывчатки, авиабомб, снарядов. Но можно было предположить, что если бомба угодит в главный склад, то от самой базы и Андреевки ничего не останется, чего уж тут говорить о человеке, который подаст сигнал самолетам… Это верный покойник…

– Двадцать второго июня вы поедете в самый дальний наш пункт за молоком, – ровным голосом заговорил Григорий Борисович. – Советую вам заночевать в Леонтьеве. А можете бросить лошадь и уехать еще дальше.

– Спасибо, – улыбнулся Чибисов и с немым вопросом уставился на шефа: кто же пойдет с ракетницей в бор?

– Сигнал подаст Маслов, – сказал Шмелев и заметил, как в глазах Чибисова мелькнула усмешка.

– Может, вы считаете, что такое ответственное задание должен выполнить кто-либо из нас? – испытующе посмотрел на него Шмелев.

– Мы с вами, Григорий Борисович, стоим подороже рядового диверсанта, – невозмутимо ответил Константин Петрович. – И рисковать жизнью из-за одной, пусть даже серьезной акции было бы донкихотством.

– Я тоже так думаю, – удовлетворенно кивнул Шмелев. О скрытой усмешке коллеги он постарался тут же забыть.

– Считаю, что и вы должны выехать в районный центр или даже в область по делам службы, – продолжал Чибисов. – Пусть здесь все произойдет в наше отсутствие. Это ведь только начало, а нам с вами работать и работать!..