Сашка Ладонщиков тоже сюда наведывался. Если приятелей не видно на дворе — ищи на чердаке.

Чердак был темный, пыльный, весь в паутине. Настоящее паучье царство. Где-то под крышей, за деревянными стропилами прятались летучие мыши.

— Утром к нам приходил Валька Головлев, старший пионервожатый, — стал рассказывать Гошка.

— Значит, и до них дошло? — нахмурился Витька.

— Я спрятался в прихожей за плащом и слышал, как он разговаривал с матерью… Срочно меня и тебя вызывают в школу к физруку. К тебе Валька тоже заходил, да вас никого дома не было.

— Зачем мы понадобились физруку? — удивился Витька.

— Это он нарочно, чтобы нас в школу заманить, — убежденно ответил Гошка. — Заливал про какие-то зональные соревнования, в которых мы должны участвовать, интересовался, не уезжаем ли из города…

— Хорошо, что еще подписку о невыезде не потребовал, — мрачно заметил Витька.

— Я и говорю, удирать отсюда надо, — сказал Гошка. — Не дадут нам теперь житья…

— Вот заварили кашу… — сердито покосился Витька на приятеля. Собственно говоря, заварил-то Гошка, а расхлебывать всем приходится.

Гошка заявил: чем так жить, или, как он выразился, медленно гибнуть, лучше покинуть отчий дом. Ну, не совсем, а хотя бы на месяц. За это время все утихнет. А когда из таких побегов возвращаются, родители все на свете прощают. Даже есть такая картина «Возвращение блудного сына».

Витька задумался, а потом спросил:

— Вдвоем?

— Чем меньше народу, тем лучше.

Эта идея пришлась Грохотову по душе. Ну что за жизнь дома? На обед не смей опаздывать, вечером — кровь из носу — ложись спать в одиннадцать ноль-ноль. Утром подъем в восемь часов. Зарядка. И это томительное ожидание, что их вот-вот заберут в милицию. А за порогом дома свобода… Эта свобода мерещилась Витьке за излучиной Синей, где начинались пойменные заливные луга. Где вечерами на фоне желтого закатного неба топорщились вершины сосен и елей.

— Ну, так как? — спросил Гошка. — Рванем?

— А где мы возьмем деньги?

— У меня есть копилка. Года четыре не открывали… Видал на тумбочке? Кошка с дыркой на голове? Там рублей десять мелочи наберется.

— В крайнем случае заработаем, — сказал Витька.

— Главное, не тянуть резину. Сегодня шестнадцатое? Восемнадцатого отчаливаем!

— Восемнадцатого, — повторил Витька. — Восемнадцатого у матери день рождения.

— Вот будет ей подарок! — засмеялся Гошка.

— Не годится, — сказал Витька. — Девятнадцатого утром.

— День рождения… Подумаешь! Это предрассудки. Я, например, вообще не знаю, когда у моей матери день рождения.

Гошка встал с дивана и приподнял изодранный матрас с пружинами.

— Вот сюда будем складывать продукты, — сказал он. — У тебя есть рюкзак?

— А Рыжего возьмем? — спросил Витька.

— Он обжора, — подумав, сказал Гошка. — Его будет не прокормить.

— Я за то, чтобы взять, — настаивал Витька.

— Посмотрим.

Они по одному спустились с чердака и разошлись в разные стороны, как будто никогда и не были знакомы.

Пока мать ходила на кухню за чайником, Гошка ополовинил сахарницу. В кармане уже лежали три ватрушки. Ватрушки были с пылу-жару и припекали ляжку.

Мать налила в тонкий стакан крепкого душистого чаю. Отцовская кружка стояла пустая. Отец задержался на работе. Мать иногда бросала взгляды на телефон. Обычно отец в таких случаях звонил, но сегодня телефон молчал.

Мать взяла щипцы и, взглянув на сахарницу, нахмурилась.

— Только что полная была, — сказала она.

— Это вчера, — уточнил Гошка.

— Если будешь столько сахару лопать, без зубов останешься.

— У меня один уже шатается, — сказал Гошка и, засунув в рот палец, пощупал здоровый зуб.

— Наверное, опять что-нибудь случилось, — сказала мать. — Вчера на пятнадцать минут во всем городе свет погас. Что-то там вышло из строя.

— Вредители действуют, — сказал Гошка и взял еще одну теплую ватрушку. Когда мать отвернулась, он запихал ватрушку в карман.

— Мог бы и позвонить, — сказала мать.

— В паровозном депо сразу двух вредителей задержали, — сказал Гошка. — Хотели паровоз испортить.

— Неужели и на электростанции? — задумчиво произнесла мать.

— Мам, можно еще одну? — спросил Гошка.

— Ну у тебя сегодня и аппетит! — удивилась она.

Схватив две ватрушки, Гошка выскочил из дома,

Сашка Ладонщиков без колебаний примкнул к приятелям. Мужик он был хозяйственный и в пылу откровения признался, что у него накоплено семь рублей двадцать восемь копеек. Эти деньги он собирал почти целый год. Из них два рубля выиграл в орлянку. Остальные сэкономил на завтраках.