Вторник – день пустой, обычно со среды вечера забиты посетителями, поэтому в противоположной стороне Нина без труда заметила человека лет сорока, пившего кофе в одиночестве. Она направилась к нему, натянув на лицо улыбку приветливой хозяйки. А он, не говоря ни слова, протянул удостоверение. Ух ты! Следователь! Этого оказалось достаточно, чтобы Нина мгновенно отбросила недавние лирические терзания и заставила себя собраться с мыслями. С товарищем следователем надо быть начеку, это не Надя, не папа и мама Глеба. Это опасно. И пришел он неспроста. Нина села на стул, спросила:

– Вам не будет мешать музыка? Можно пройти в мой кабинет.

– Не беспокойтесь, музыка не помешает, она негромкая, – сказал следователь. – Меня зовут Анатолий Трофимович Рыков…

– Очень приятно. А меня Нина. Мне двадцать восемь лет, рост сто семьдесят пять сантиметров, группа крови вторая, не замужем, детей нет, судимостей не имела. (Опять занесло. Это чисто нервное.) У вас ко мне дело?

Он выдержал паузу, откровенно оценивая Нину: перед ним дурочка или прикидывается? Нина, разумеется, оценивала его. Первое, что бросилось в глаза, – уверенность Рыкова. Это уверенность стабильного во всех отношениях человека. У него есть постоянная работа, которая ему нравится, законный отпуск он проводит с семьей, нужды не знает, внешне похож на сотни людей. В общем, эдакий образец среднестатистического удачника, который не хватает звезд с неба, но живет нормально. Только какого черта он приперся к Нине? Неужели Надежда или родители Глеба посоветовали ему допросить Нину? Ответил он мягко, доброжелательно:

– Да, у меня дело. Вам известно, что в четверг вечером было совершено двойное убийство? Убили жену и друга вашего знакомого Глеба Печернина.

– Ну, известно, и что? (Это правильно, врать не стоит.)

– А от кого вы узнали об этом?

– Ну, знаете ли, ко мне многие заходят…

– Я бы хотел знать конкретное имя, – перебил он.

– Не помню. (Все же врать придется, это печально.)

– Значит, не помните? (А на лице написано: не верю.) Мне известно, что у вас с Глебом Печерниным были близкие отношения, вы собирались пожениться…

– Были, – не выдержала Нина, поэтому перебила его. Он говорил медленно, будто жилы из нее тянул. Одно дело, когда Долли говорит протяжно, в ее речи никогда нет некоего тайного смысла. Другое дело, когда перед тобой следователь и явно расставляет капкан. – Были да сплыли. Он женился на другой, а мы расстались.

– Вы расстались, потому что он женился на другой, – уточнил он.

– Не играйте словами! Это было давно, мне неприятно вспоминать. Лучше скажите, что вам надо? Почему вы пришли ко мне?

– Мы беседуем со всеми знакомыми убитой.

– А я не была с ней знакома.

– Но вы хорошо знали Глеба. Последнее время вы с ним виделись?

– Нет. И видеть его у меня нет желания.

– Да?

Он странно прищурил один глаз, как будто брал Нину на мушку, отчего внутренности у нее задребезжали. Ну, полное ощущение, что он ее в чем-то подозревает. Не нравились ей ни следователь, ни его визит, ни его недосказанность, даже то, как он пил кофе, тоже не нравилось. Кофе варит бармен на раскаленном песке, каждую порцию в отдельности! Запах идет одурманивающий. У Нины подают кофе с пенкой, кофе с мороженым – глясе, кофе с коньяком, кофе с взбитыми сливками… Растворимых помоев вообще нет! Но следователь пил кофе Нины, как помои, изучая чашку с тоской, достойной генерала, попавшего на гауптвахту. Нина разозлилась:

– А что означает это ваше «да»? На что вы намекаете? На то, что мы с Глебом встречаемся? Уж, извините, должна вас разочаровать.

– Почему вы сердитесь, Нина? – спросил он со сладкой интонацией, от которой ее едва не стошнило. И глаза у него стали добренькие, но с проницательными искрами в зрачках.

– Потому что не люблю, когда ходят вокруг да около, – отчеканила Нина.

– Хорошо, я задам более конкретный вопрос. Вы знали, какие складывались отношения у Глеба Печернина с его женой?

– Нет. Мы расстались. Это должно о многом говорить.

– Ну, тогда у меня все.

Он встал, вскочила и Нина. Вдруг он протянул руку к ее плечу:

– Извините, на вашей кофточке соринка.

– Спасибо, – буркнула она.

После его ухода Нина вздохнула с облегчением и вернулась за столик. Миша, наблюдавший за ними, спросил, когда она вернулась на свое место:

– Это кто был?

– Следователь.

– А что ему от тебя нужно? – предельно удивился Миша.

– Не поняла. Задавал дурацкие вопросы…

– Следователи дурацких вопросов не задают, – насторожился Миша. – Почему он пришел к тебе?

– Ой, не бери в голову. Спрашивал об одном человеке… которого я давно не видела, поэтому ничего толком не рассказала. Я пойду к себе, извини.

Она сгребла листы и поспешила в кабинет, так как не могла избавиться от неприятных ощущений после беседы со следователем. Сначала хотела собраться и поехать домой, но вспомнила, что не дочитала несколько страниц из дневника Вальки. Нина даже не присела, ведь текста немного. Если пропускать порнографию, а ею Валькины опусы изобилуют, то прочесть можно за пять минут. Сейчас Нину интересовало развитие сюжета.