Внезапно Виктор несколько раз моргнул, его взгляд сфокусировался; ему было даровано еще мгновение жизни.

— Не делай этого, мальчик, — прошептал он, сразу же оценив ситуацию. — Башня Мартелло в Килморе. Найди и сожги ее. Бонвилан не должен узнать наши секреты. Ключ у орла. А теперь уходи. Уходи!

Конор кивнул. Сейчас слезы обильно стекали по щекам, капали с носа и подбородка.

«Башня Мартелло. Килмор. Сожги ее. Уходи».

Возможно, он и впрямь ушел бы, избавив себя от долгих лет страданий, если бы в этот момент француз не испустил последний вздох.

«Мертв. Теперь уж точно».

Конор был в шоке. Потерять друга и наставника дважды на протяжении нескольких минут! Они никогда не полетят вместе. Они никогда не полетят.

Брокхарт в нем взял верх, отпихнув в сторону ученого. Виктор пытался защитить его, но в этом не было нужды: Конор владел всеми видами боевого оружия, включая азиатское и индийское.

Он вытащил кольт из руки Виктора. Прикосновение перламутровой рукоятки к ладони вызвало ощущение уверенности и одновременно сердечной боли. Тысячу раз он вертел в руках этот пистолет, слушая, как Виктор бранит его за самонадеянность.

Он снова повертел его, стараясь успокоиться, и проверил барабан. Осталось пять выстрелов. Хватит, чтобы ранить. Конор встал. Слезы на лице быстро высыхали.

Первым его заметил часовой.

— Но кто этот мальчик у вас за спиной, сэр? — тупо спросил он.

Бонвилан медленно обернулся, успев придать лицу огорченное выражение.

— Ах, юный Брокхарт! — сказал он таким тоном, словно ждал появления Конора. — Какая ужасная трагедия.

Конор нацелил кольт в грудь Бонвилана; достаточно крупная мишень.

— Я все слышал, маршал. И видел, как вы застрелили Виктора.

Бонвилан перестал притворяться. Его лицо снова стало прежним: острые углы и тени.

— Никто тебе не поверит.

— Кое-кто поверит. Мой отец, например.

Маршал задумался.

— Знаешь, ты, возможно, прав. Это означает, что я должен убить и тебя — если ты не убьешь меня.

— Я могу сделать это. И вон того олуха тоже.

Конор взвел курок.

— Уверен, что можешь, теоретически, однако время теорий кончилось. Это не тренировочная площадка, Конор: мы на войне.

— Стойте, где стоите, маршал. Кто-то наверняка слышал выстрелы. И они вот-вот придут.

— С такими-то стенами? Нет. Никто не придет.

Конор понимал: это правда. Виктор рассказывал ему, что как-то вечером они с Николасом испытывали фейерверки на каминной решетке и ни одна душа во дворце ничего не услышала.

— Ты, солдат! Положи ружье и сядь в кресло.

Часовому не понравилось, что ему отдает приказы четырнадцатилетний мальчишка, но тот очень уверенно держал в руке пистолет.

— В это кресло? На нем кровь.

— Нет, идиот! Вон в то. У стены.

Часовой положил ружье на каменный пол и поплелся к стулу у стены.

— Это стул, — пробормотал он, — а ты сказал кресло.

Бонвилан исподтишка сделал маленький шажок вперед, рассчитывая, что глупая болтовня часового отвлечет Конора. Увы.

— Не двигайтесь; предатель! Убийца!

Бонвилан улыбнулся, сверкнув блестящими, словно желтый жемчуг, зубами.

— Сейчас, Конор, я объясню тебе, что собираюсь сделать, и, клянусь, так оно и будет. Я неспешно пересеку разделяющее нас пространство и задушу тебя. Ты можешь остановить меня одним-единственным способом: застрелить. Помни, это война, не учебные занятия.

— Стойте, где стоите! — закричал Конор, но маршал уже двинулся вперед.

Их разделяли пять шагов. Потом четыре…

— Стреляй, парень. Скоро я буду слишком близко, и тебе будет трудно промахнуться.

«Я все сделал неправильно, — понял Конор. — Нужно было сбежать и позвать отца».

Он в жизни не стрелял в человека. И никогда не хотел этого.

«Я хочу строить летающие машины. С Виктором».

Но Виктор мертв. И убил его Бонвилан.

— Я уже рядом, — сказал маршал.

Конор выстрелил дважды, чуть ниже вытянутых рук Бонвилана, в верхнюю часть груди.

«Я должен был сделать это. Он не оставил мне выбора».

Бонвилан слегка пошатнулся, но продолжал идти. Лоб у него побагровел, но свет в глазах не померк.

— А теперь, — он вырвал пистолет из руки Конора, — я задушу тебя, как и обещал.

Конор оказался в воздухе. Без всякого результата он молотил маршала руками и ногами по бокам, которые от ударов позвякивали.

— Я тамплиер, парень, — сказал Бонвилан. — Неужели ты никогда не слышал о нас? Отправляясь на войну, мы надеваем кольчугу. Кольчугу. И сегодня я тоже надел бронежилет, просто на случай, если дела пойдут не так, как планировалось. Нелишняя предосторожность, как мы можем убедиться.