— Ну, я же сказал — что-то гораздо более поэтичное.

Вследствие бурной ночной деятельности — не один полет, а целых два — Конор спал не больше часа. И ему без конца снились тюремные охранники с кинжалами вместо рук и алмазами вместо глаз. Было, правда, и что-то еще, мелькало на заднем плане, требуя внимания. Воспоминание о том, как в девятилетнем возрасте Конор вместе с отцом пересекал на веслах залив Фулмар.

«Следи за лопастью весла, — учил его Деклан Брокхарт. — Смотри, как оно разрезает воду. Твоя задача — зачерпывать воду, а не скользить веслом по волнам».

Потом во сне Деклан произнес то, чего Конор никогда не слышал в реальной жизни: «То же самое применимо к лопастям пропеллера. Благодаря этому твой аэроплан сможет оторваться от земли».

Мгновенно проснувшись, Конор сел на постели. Что это было? Какая мысль мелькнула в сознании? Сон уже распадался на фрагменты. Весло. Что-то о веслах. Как может весло помочь аэроплану лететь?

На самом деле ответ был очевиден. Ведь весло, как и пропеллер, имеет лопасть.

«Смотри, как оно разрезает воду…»

Конечно! Весло ударяет воду не плоско, а под углом, чтобы уменьшить торможение и усилить толчок. Тот же древний принцип следует применить и к пропеллеру. В конце концов, он и есть вращающееся крыло. Когда аэроплан полетит, пропеллер должен будет, поглощая энергию двигателя, преодолевать сопротивление воздуха. К нему следует относиться как к крылу и, значит, придать соответствующую форму.

«Плоские пропеллеры бесполезны, — рассуждал Конор, торопливо натягивая одежду. — Они должны иметь угловой наклон и лопасти такой формы, чтобы обеспечить подъем».

К тому времени, когда Линус поднялся по лестнице с беконом, хлебом и кофе, Конор вырезал уже вторую лопасть своего нового пропеллера.

— А-а-а, — протянул Линус. — Новый пропеллер.

Конор замер.

— Мне казалось, вы слепой. Откуда вам знать, что я делаю?

Линус поставил поднос с завтраком на скамью.

— Я обладаю мистической силой, мальчик. К тому же весь последний час ты разговаривал сам с собой. Подъемная сила, сопротивление воздуха, толчок и прочие интересные вещи в том же духе. Знаешь, слепой — не значит глухой.

Ученый в душе Конора жаждал продолжить работу, однако изголодавшийся юноша оттащил его от драгоценного пропеллера к восхитительному завтраку. Линус с удовлетворением слушал, как он ест.

— Свежий хлеб я купил в городе. Тамошние люди в смятении из-за рассказов о Летчике. Говорят, нынешней ночью он убил на острове двадцать человек.

— А я слышал, он трехметрового роста, — откликнулся Конор с полным ртом.

Линус сел на скамью рядом с ним.

— Это не шутка, Конор. Теперь ты в опасности.

— Не стоит беспокоиться, Линус. Краткая карьера этого Летчика окончена. Больше никаких ночных полетов в личных интересах. С этого дня полеты только с научной целью.

Линус стянул у него кусок бекона.

— Может, тебе стоит поискать девушку? Ты уже совершеннолетний, знаешь ли.

Конор не мог не вспомнить об Изабелле.

— Когда-то у меня была девушка, или, по крайней мере, так мне казалось. Буду снова думать о девушках, когда мы окажемся в Америке.

— Когда ты окажешься. Я собираюсь остаться здесь и устроить заговор против Бонвилана. У меня есть единомышленники.

— Вы не отказались от своих намерений, — с грустью констатировал Конор. — А я надеялся, что вы передумаете.

— Нет. Я потерял друзей. Мы оба потеряли друзей.

Конор не имел ни малейшего желания ворошить уголь этого не единожды повторявшегося спора.

— Хорошо. — Он отодвинул тарелку. — Башня ваша и немалые деньги тоже. Но я ухожу. В Америке есть такие летчики, как я, — рвущиеся в небо.

— Понимаю. И когда ты уедешь?

— Собирался сегодня, но сейчас мне не терпится испытать новый пропеллер. Красивый, вы не находите?

Линус Винтер похлопал по бархатной маске, прикрывающей глаза.

— Верю тебе на слово. Эту маску мне прислали из «Савоя». Я тебе говорил, что когда-то останавливался там?

— Давайте заключим соглашение, — сказал Конор. — Сегодня я перевезу аэроплан на побережье Карраклоу. Два дня уйдет на сборку и испытания. Когда я вернусь, мы отправим мое снаряжение морем в Нью-Йорк, а сами сядем на паром и поплывем в Лондон. И, как короли, поживем неделю в «Савое», ни словом не упоминая о восстании и науке. А потом еще раз проанализируем ситуацию.