Работой по мобилизации военных резервов для нужд войны занимались Генеральный штаб, Наркомат обороны, аппарат Тыла НКО, НКВД, Комиссия при Совнаркоме по предоставлению отсрочек и военкоматы страны.

Как же родилась идея создания Резервного (Степного) фронта и как проходила его организация?

27 марта 1943 г. во втором часу ночи я приехал к Сталину по его вызову на ближнюю дачу в Волынском. Он рассказал, что, по данным нашей разведки, гитлеровцы концентрируют крупные силы для наступления в районе Курского выступа. «По-видимому, — сказал Сталин, — они попытаются овладеть стратегической инициативой, имея дальний прицел на Москву. Чтобы этого не допустить, нам надо срочно организовать крепкий Резервный фронт, который мы могли бы ввести в бой в наиболее острый и решающий момент сражения и при дальнейшем переходе в контрнаступление».

Вопрос этот, судя по всему, уже был хорошо им обдуман и обсужден в Ставке, потому что он тут же высказал конкретные соображения не только о назначении и характере этого фронта, но и о районе, где он должен был формироваться, а также и о порядке комплектования его личного состава. Резервный фронт, по его мнению, следовало формировать прежде всего за счет тех воинских частей, которые после боев отводились в тыл для доукомплектования личным составом и военной техникой.

«Дело это очень важное и необходимое для дальнейших перспектив войны, продолжал Сталин. — Надо, чтобы ты как член ГКО взял на себя организацию этого Резервного фронта, благо в твоих руках сосредоточены наши материальные ресурсы. Подбором командного состава фронта, как обычно, будет заниматься Генштаб, а все остальное — за тобой».

Такое поручение было для меня не только неожиданным, но и необычным, поскольку делами войсковых формирований я до тех пор не занимался, ведая с начала войны снабжением Красной Армии в целом вещевым имуществом, довольствием, горючим и артиллерийскими снарядами.

3 февраля 1942 г. я был уже формально введен в состав членов ГКО. Функции мои значительно расширились. Теперь моему контролю было подчинено также денежное и артиллерийское снабжение Красной Армии и вообще «все органы снабжения Наркомата обороны по всем видам снабжения и транспортировки». В декабре того же года мне дополнительно был поручен контроль за Наркомцветметом, а также наблюдение за распределением металла, топлива и энергии по всей стране.

Получив задание о создании Резервного фронта, я, не дожидаясь постановления ГКО, сразу же приступил к исполнению. Начал с того, что 29 марта вызвал к себе начальника Главного управления формирования и укомплектования Красной Армии генерал-полковника Щаденко. Мы обсудили возможности пополнения Резервного фронта личным составом. Договорились вести его формирование в основном за счет Московского военного округа, который охватывал тогда многие области европейской части СССР и направлял в Вооруженные Силы фактически треть всех призывников. Как правило, это была подготовленная в общеобразовательном и техническом отношении молодежь, среди которой насчитывалось много комсомольцев.

Войсками Московского военного округа и Московской зоны обороны тогда командовал генерал-полковник Артемьев — опытный, хорошо знающий свое дело военачальник. Я знал его и раньше с самой лучшей стороны, а в результате частых общений в ту военную пору мое расположение к нему укрепилось еще больше.

Было решено сообщить всем заместителям народного комиссара обороны по родам войск о необходимости немедленного составления планов доукомплектования всех шести армий Резервного фронта вооружением, имуществом и автогужтранспортом, а также об отправке грузов в пункты дислокации армий: станции Лев Толстой, Боровое, Бобров, Касторное, Миллерово, Гжатск, Россошь и контроле за движением транспортов с тем, чтобы обеспечить их прибытие в установленные сроки.

К слову хочу сказать, что хотя я и был наслышан о тяжелом характере Щаденко, но он проявил себя тогда со мной человеком безупречно дисциплинированным и исполнительным. Уже на другой день директива, о посылке которой мы договорились, была отправлена на места, а ее копии вручены мне и Василевскому в Генштаб.

Выполнялась эта директива также весьма оперативно. Приведу лишь один пример. Уже 1 апреля начальник Главного военно-инженерного управления Красной Армии генерал-майор Калягин доложил мне, что 75 % потребности Резервного фронта в инженерном имуществе будет обеспечено из центра, а остальная часть непосредственно на фронте из армейских и фронтовых складов. Такое решение было вызвано отсутствием у Калягина необходимых данных об обеспеченности имуществом соединений к моменту вывода их на доукомплектование, а также переходом на сокращенный состав стрелковых дивизий (8000 чел.) и стрелковых бригад (5000 чел.). С этим решением пришлось согласиться.

Общевойсковые армии, выводимые с передовых позиций и намеченные в рабочем порядке в состав Резервного фронта, должны были быть доукомплектованы, вооружены и обеспечены всеми видами довольствия в следующие сроки: 2-я резервная (63-я) и 24-я (4-я гвардейская) — к 15 апреля; 66-я (5-я гвардейская) — к 20 апреля; 46-я и 53-я — к 25 апреля; 27-я — к 30 апреля и 47-я — к 10 мая. Время, таким образом, для этой работы отводилось предельно сжатое.

Вечером 30 марта мною были приняты: заместитель наркома обороны и начальник Тыла Красной Армии генерал Хрулев; заместитель начальника Генштаба начальник Главного оргуправления генерал-лейтенант Карпоносов, начальник Главного артиллерийского управления генерал-полковник Яковлев, командующий бронетанковыми и механизированными войсками генерал-полковник Федоренко, начальник войск связи генерал-полковник Пересыпкин и главный интендант армии генерал-лейтенант Драчев. Мы обсудили и решили многие вопросы материального обеспечения по родам войск и службам, представленным в составе Резервного фронта.

Нас волновал вопрос связи Резервного фронта с войсками. Однако по этому поводу мы очень быстро договорились с Пересыпкиным — прекрасным специалистом, человеком организованным и дисциплинированным, пользовавшимся общим доверием и уважением. 8 апреля он уже сообщил мне, что установлена временная прямая авиасвязь Генерального штаба со штабами фронта, армий, танковых и механизированных корпусов в Воронеже, на станциях Лев Толстой, Касторное, Россошь, а через промежуточный авиапункт в Россоши — с остальными армиями и корпусами, расположенными в Старом Осколе, Боброве, Алексеевке, Острогожске, Миллерово. Была дополнительно налажена также проводная связь (по азбуке Морзе) с Касторным, Россошью и Миллерово. Лишь при перерыве проводной связи штабу фронта для связи с Генштабом было разрешено пользоваться кодированной радиосвязью. Пересыпкин сообщил также, что принимает все меры к срочному прибытию на места фронтовых и армейских средств связи.