Шрифт:
– Но ты мне все равно нравилась.
– Неужели?
– Ладно, пора затыкать ему рот – надоел уже, – сказала Верка.
– Ну, вот ты и заткни.
– И заткну.
Она, не задирая платья, сняла трусы, скомкала и засунула мне в рот, вытащила из кармана носовой платок и затянула вокруг головы, чтобы я не выплюнул кляп. Потом Верка посмотрела на меня, улыбнулась и ударила кулаком в нос. Потекла кровь. Она повернулась к Оле.
– Ну, что? Теперь самое время для «Криминального чтива». Чем мы его трахнем? Бутылкой из-под шампанского или бутылкой из-под вина?
– Ты шутишь?
– Да нет, серьезно. Ты ж сама предложила.
– Да, но как-то…
Я подумал, что это какой-то сумасшедший сон. Болела голова, кровь из носа текла по подбородку, от трусов во рту хотелось блевать.
– Ну что, будем отрезать чуваку ухо? – спросила Верка.
– Нет, ты, что? Он же нас сдаст потом.
– Не сдаст. Мы ему сначала ухо, а потом и самого – на кусочки. И выкинем на помойку.
– Ты что, с ума сошла? У меня в квартире?
– Не ссы, шучу. Мы его только немного поучим. Покажем кое-что. А то думает, что познакомился с девушкой – и сразу в постель. Нет, парень. Ничего подобного.
Она опять ударила меня кулаком в нос. Я вместе со стулом полетел на пол, но, падая, успел втянуть голову в плечи.
Оля и Верка подскочили и начали бить ногами. Я мычал и ныл.
– Теперь поссы на него, Верка, – сказала Оля.
Верка встала надо мной, расставив ноги. Я закрыл глаза. Моча полилась на волосы, защипала разбитую губу и нос.
– Ну что, вкусно? – комментировала Оля. – Ну, наверное, хватит с него. А что теперь?
– Убьем, – весело ответила Верка.
– Ладно, давай серьезно.
– А что тут серьезно? Отпустим – и все, – Верка содрала с меня платок, вытащила изо рта мокрые от слюны трусы и бросила на пол.
– Нет, отпускать так просто нельзя, – сказала Оля. – Он на нас тут же кинется. Давай лучше его вырубим сначала, а потом вынесем из квартиры.
– Нет, девчонки, вы что? Не надо. Я сам уйду, обещаю, не трону.
– Не базарь.
Оля взяла бутылку из-под вина. Подошла, примерилась. Я уклонился, вывернув шею. Попало по ключице.
– Ай, блядь, ты мне ключицу сломала! Блядь, сука.
– Дай я.
Верка выхватила у нее бутылку и замахнулась. Мне смертельно хотелось ссать. Ключица горела, болели почки и разбитая голова.
– Отпустите, – сказал я негромко.
Оля села на диван напротив меня.
– Ты понимаешь, что мы могли бы с тобой сделать? Мы могли бы тебя трахнуть бутылкой из-под вина. Или ухо отрезать. А потом убить…
– И расчленить, – вставила Верка.
– … Но мы этого не сделали. Хотя могли. И у нас есть друзья. Много друзей. И я тебе обещаю, что если ты сделаешь глупость, тебе потом будет очень плохо, в сто раз хуже, чем было сейчас… Ты понял?
– Понял.
– И тебе надо забыть номер этого дома и этой квартиры и как мы выглядим. Мы никогда не встречались с того времени, как я ушла из фирмы. Понял?
– Понял.
Они вместе со стулом выволокли меня в прихожую. Оля открыла дверь и выбросила на лестничную площадку мои кроссовки. Я заметил, что обе держат в руках по ножу.
– Короче, мы сейчас разрезаем веревки, ты встаешь и без шуток выходишь и исчезаешь. Понял?
– Понял.
Оля разрезала веревки и сказала:
– Пошел.
Я встал, переступил порог, резко развернулся и сунул ступню в дверь, прежде чем они успели ее закрыть. Ногу прищемило, я взвыл.
– Режь ему палец! – закричала Оля.
Я вырвал ногу, дверь тут же захлопнулась. Я сел на ступеньку, обул кроссовки, зашнуровал и начал спускаться по лестнице.
Оля[15]
Первый день осенних каникул у нас подло украли – заставили «мыть школу»: тереть корявые стены с отслоившейся краской, драить парты, обрисованные фломастером и делать прочую подобную ерунду, которая никому не нужна: через неделю каникулы кончатся, и все опять будет засрано.
Я бы с радостью не пошел на эту уборку, но тогда поставят «неуд» за поведение. Знают, как шантажировать, суки. Знают, что выпускной класс, и мне нужно хорошее поведение.
Несколько человек все равно не пришли: нашли отмазки или просто забили. Раза два в класс заглядывал идиот-директор. Проработав двадцать лет в школе, он совсем одурел и даже не умеет разговаривать по-нормальному, всегда только кричит.
К середине дня уборка закончилась. Классной не понравилось, она забухтела, что плохо – и насрать, пусть сама убирает. Дома я включил телевизор – там была одна лажа. Я валялся на диване, смотрел, как синеет небо в окне, слушал «Группу крови», курил на балконе, потом просто плевал на прохожих, пока не замерз.